В том же рапорте генерал Райзер сообщил графу Румянцеву, что сераскир Арслан-Гирей возвратился из Крыма, проехал под именем находившегося при нем Аги через Благовещенскую крепость, не давши о себе никакого известия, и стал в не указанном ему ханом месте на Кара Кубани вблизи русского поста. Отсюда Арслан-Гирей послал Крымскому хану ряд доносов на доброжелательных России татар, и в том числе на Джан-Мамбета мурзу. Последний сообщил Райзеру, что Арслан-Гирей послал двух человек — одного к Батыр-Гирею, а другого в Темиргой с предложением соединиться для совместных действий против России. Генерал Райзер считал необходимым удалить Арслан-Гирея к Азову в случае, если подтвердятся указания Джан-Мамбета мурзы. Пока Арслан-Гирей находился в Крыму, здешние народы, говорит Райзер, «в преизобильном удовольствии и тишине находилися». С появлением же сераскира начались волнения, и сам он привез с собой Агу из персиян, человека очень сомнительного и уличенного уже раз в намерении организовать вооруженное нападение на русских, за что сам Крымский хан Шагин-Гирей приказал посадить его, Агу, в крепкую тюрьму.
В заключение генерал Райзер донес о проделках Батыр-Гирея, жившего между абазинцами. Прежде выраженное желание Батыр-Гирея находиться в подчинении Крымского хана и в мире с русскими оказалось обманом. Как только «покрылась льдом» Кубань, черкесы начали производить мелкими шайками набеги. Напрасно полковник Гамбом просил Батыр-Гирея унять черкесов. Султан не принимал никаких мер. Мало того. Через бежавших из черкесского плена русского солдата и грузина обнаружено было, что Батыр-Гирей собирал черкесов, чтобы напасть на Новотроицкую крепость. Генерал Райзер принял с своей стороны предупредительные меры. 11 февраля, по сообщению полковника Штерича, в пределах Архангельского фельдшанца черкесы пробовали переходить Кубань, но не имели удачи, так как были своевременно отражены русскими войсками с значительным уроном.
С своей стороны Суворов нашел необходимым разослать закубанским народам письма с приглашением жить в миролюбии, о чем он донес графу Румянцеву 17 марта. «Всех закубанских племен черкесским и грузинским беям, — писал Суворов, — узденям и всем вообще надежным приятелям моим через сие объявляю: получаю я известие, что из ваших народов многие хищники, скопляясь большими шайками, переправляются воровством через Кубань и как неприятелей наших ногайских скот, имение и людей, так и российских лошадей воруют, и нападая на наши караулы, оказывают часто злодейство». Это побудило его, Суворова, обратиться с увещательными письмами. Необходимо подчиниться Крымскому хану и жить с ногайцами и русскими в дружбе. Если же черкесы не прекратят своих набегов, то Суворов грозил «переправить через реку Кубань войска и наказать огнем и мечем». Тогда, заключает свое письмо Суворов, «вы сами на себя пенять должны будете». Разумеется, на черкесов мало подействовали эти увещательные письма. Но замечательно, что величайший у русских и вообще во всем мире полководец меньше всего желал прибегнуть к оружию и проливать кровь. Во всей деятельности А. Суворова на Кубани ярко проглядывает эта симпатичная черта.
1779 год прошел, однако, без особых столк-новений между русскими и черкесами. Этому способствовало, впрочем, спокойное состояние дел в международной политике. Носились слухи, что между русскими и турками не предполагалось войны. Французский посол в Константинополе советовал туркам поддерживать мир. То же говорили цезарцы и прусаки. Турецкий султан явно ухаживал за русским посланником и посылал ему кушанья, что считалось у турок особым знаком внимания. Одновременно посылались из Турции и на Кавказ приказания жить в мире с русскими. Тем не менее это мирное течение жизни на Кубани не обошлось без маленьких шероховатостей. Рапортом от 2 апреля 1779 года полковник Штерич донес генералу Рейзеру, что черкесы взяли в плен возле укрепления Архангельского четырех гусар, которые поехали за дровами не в указанное место, где находилась охрана, а в лес, наполненный засевшими черкесами. При тогдашнем состоянии края русских войск все-таки было мало, чтобы можно было избежать подобных случаев. В самом деле, по расписанию на май 1779 года все войска были расположены по отдельным районам и укреплениям следующим образом:
