Церемония кончилась, и дворяне медленно и нерешительно, оглядываясь на короля, стали расходиться. Андуин не сдвинулся с места, хотя королевской семье надлежало покидать Собор первыми. К Вариану спустился архиепископ Бенедикт, облаченный в белоснежное с золотым орнаментом одеяние.
— Ваше величество.
— Ваше преосвященство, — в тон ответил король.
Андуин молча наблюдал за этим обменом ничего не значащими фразами.
Гроб лорда Крайвена снесли с постамента в родовую гробницу. Дворяне, не дождавшись короля, покинули Собор. Сумерки сгустились по углам дома Света, пламя редких свечей подрагивало на сквозняках. Принц оглянулся на длинные ряды деревянных скамеек, непривычно пустующие залы. Гулкая тишина, нарушаемая лишь треском свечей, а не горячим шепотом молитв и пением, обступила принца. Никогда ранее в Соборе Света Андуин не ощущал столько тоски и одиночества, как теперь.
Его сердце екнуло, когда он заметил, что Вариан, склонив голову, молча отца Бенедикта. Возможно ли, что именно сейчас решается его судьба?…
Секретарь короля неслышно приблизился к Вариану. Андуин все отдал бы, лишь бы быть на его месте и слышать, что говорит архиепископ. Вариан менялся в лице, хмурился, и его шрам вновь становился похожим на молнию.
— Ваше величество, этот поход крайне необходим Святому Свету, — настаивал в этот момент Бенедикт. — Оглянитесь! Вера в Свет подорвана фанатиками и их ложными проповедями. Людям нужна вера, и только Священный поход по городам Альянса способен зажечь их сердца.
— Нет никакой необходимости именно вам возглавлять этот поход, — хмурился Вариан.
— Кто, кроме меня, способен вернуть в сердца людей Свет? Даже ряды священнослужителей поредели, ваше величество. Кого не забрали в капелланы, тех завербовал злосчастный Культ.
Вариан опасался за здоровье пожилого архиепископа, точного возраста которого он даже представить не мог. На вид Бенедикту минуло около века. По Штормграду архиепископ передвигался медленно и лишь по одному и тому же маршруту — из Собора в королевский Дворец и обратно, хотя нельзя было не признать, что он сохранил юношескую легкость шага и почти не пользовался своим посохом в качестве трости. Но не хватало только, чтобы Штормград лишился своего верного духовника, и епископам в это неспокойное время пришлось бы избирать нового главу церкви.
— Это слишком серьезное решение, ваше преосвященство, и я не могу вам дать ответ сразу, — ответил король.
— Да подарит вам Свет мудрость суждений, ваше величество, — склонил седую голову Бенедикт и, повернувшись вполоборота к Андуину, неуловимо быстро подмигнул растерянному принцу.
Андуин вздохнул свободнее. Конечно, отец ни за что сразу не признает его решение верным, но начало положено. Какой же архиепископ замечательный человек!
Договорившись продолжить разговор в соборной библиотеке, Вариан и архиепископ разошлись. Секретарь, шурша свитками, тут же стал зачитывать сообщения королю.
— Глава казначейства просил сообщить вам, что его подсчеты перепроверены, и он готов сообщить о результатах, - услышал Андуин.
— Назначьте на завтра.
— Прибыл гонец со свитком от лорда-командующего Элспея.
— Оставьте в кабинете, — Вариан задумался. — Нет, если у Ангеррана все готово, напишите Элспею и командующему Мариону, что им необходимо незамедлительно прибыть в Штормград. Отправьте гонцов сейчас же.
— Сегодня пришло письмо от магов Даларана, которые просят помощи агентов штормградской разведки…
— Причем здесь я? — прервал король секретаря. — Направьте письма Шоу.
— Даларан просил сообщить о чрезмерной активности магии в Азероте и о том, что лучшие выпускники даларанской академии…
— Направьте письма Шоу! И хватит об этом. Что-нибудь еще?
— Нет, ваше величество.
Вариан отпустил секретаря и только сейчас заметил все еще сидящего на скамье сына. Насколько было бы проще, если бы он мог сказать ему, как и секретарю: «На сегодня все, спасибо». Вариан был окружен людьми, которые служили ему, а Андуин был единственным, кто, как ему казалось, не подчинялся раболепно, потому Вариан и не понимал, как следует вести себя с сыном. Все эти годы он старался как мог, но что поделаешь, если он не создан для отцовства так же, как и его сын не рожден для того, чтобы быть королем-воином.
