Царь Свимон, гордый и бесстрашный и не отступающий ни перед какими опасностями, не стал дожидаться войска Сабаратиано и Сомхити, не подождал также сына с войском Картли. Кроме того, со старых времен битвы на Алгети для грузин были всегда несчастны. Но царь никого не слушал, и людей с ним было мало. Он сказал своему войску: «Ничего нельзя поделать. Так как они только что прибыли, а Тбилиси находится в руках турок, мы не должны допускать их в город, иначе нам станет еще труднее».
Тем, кто отговаривал его от сражения, царь так сказал: «Вы уподобьтесь волку, а противника считайте овцами и мужайтесь. Их строй так велик, что одним взглядом нельзя окинуть начало и конец. Итак, где нападу я, и вы следуйте за мной. Перед богом малое и многое равны».
Никто не мог возразить ему.
Встали грузины и по правилам своей веры исповедались перед своими пастырями, каясь в содеянных грехах, и, причастившись, попрощались друг с другом.
Царь Свимон сразился с турками на Алгети, был взят в плен
и увезен в Тавриз, а оттуда с большим почетом отправлен
в Константинополь
Окончив прощание друг с другом, грузины взяли оружие и приготовились. Войско турок приблизилось на расстояние выстрела.
Царь тронул лошадь и грузины с копьями на перевес ринулись на мчащихся конях вперед, как ливень, как поток воды с гор после града; разорвали строй турок и, многих выбив из седла, врезались в ряды противника, сражаясь самоотверженно и сильно. Они держались прекрасно, и турки были удивлены их храбростью. Сбросив с коня одного, они оставляли его и обращались к другому, и каждый грузин сбил с коня четырех и пятерых турок.
Царь, с копьем в руке, на какой бы отряд ни напал, всех разбивал, и противник расступался перед ним. Но их войско было так многочисленно, что если бы они даже и не двинули рукой, грузины и в десять дней не смогли бы их перебить. Грузины устали от битвы, многие из них были убиты ружейным огнем.
После долгих просьб грузины повернули царя обратно и когда турки увидели, что грузины повернули назад, обрадовались и погнались за ними. Грузины ускорили бег своих коней.
Кто-то случайно толкнул лошадью коня царя, который скакал по узкой дороге с глубокой грязью, и царь с конем увяз в грязи.
Много старались, но не смогли его вызволить оттуда. В это время их настигли турки и множество грузин погибло, защищая царя. Но и этим не помогли ему. Царь стоял по колено в грязи, отстреливался из лука, и никто не смог подступиться к нему.
Один паша Бараташвили узнал царя и доложил Джафар-паше: «У него не осталось никого из войска и, увязший в грязи, он также гордо отстреливается из лука».
Паша выехал вперед посмотреть на царя. Увидев его, был удивлен и изволил сказать: «Этого еще никто не делал, чтобы в течение пяти часов выдержать сильный и трудный бой, побежденному и лишенному войска увязнуть с конем в грязи и еще стрелять из лука. Убить его не достойно человека, пусть никто не стреляет в него из лука или из ружья. Войскам отойти и позвать сюда землекопов, пусть они раскопают грязь, просушат дорогу и вызволят царя».
Снова подошел паша Бараташвили и от имени великого везира доложил царю: «Не помогут вам ваши старания, мы хотим взять вас живым, а то могут выстрелить из ружья и убить». Рассерженный царь ответил ему: «Сын твоего отца, почему пугаешь меня смертью? Я рожден для того, чтобы умереть». Бараташвили продолжал говорить царю ласковые и приятные слова: «Того, что ты сделал сегодня, не творили ни Ростом, ни Вахтанг Горгасал». Эти хорошие слова были приятны царю, и он так ответил ему: «Клянусь солнцем моего отца, живым я не сдамся никому, кроме Джафар-паши». Бараташвили пошел и доложил эти слова Джафар-паше.
Все турки были поражены. Такая львиная доблесть царя понравилась Джафар -паше. Царя вывели из грязи.
Великий везир вышел ему навстречу, обнял царя и расцеловал. Царь так оказал ему: «Да будет блаженна ваша мать, что родила такого сына, взявшего на охоте такую дичь, как я».
Паша так ответил ему: «Моя мать была очень богомольной. Есть такая ночь, называется она Лейлет ул-геджа. Кому придется в ту ночь просить о чем-нибудь бога, его желание исполнится. В году одна такая ночь. Моя мать нашла эту ночь и просила о моей победе. Потому мне дана такая победа, а то я не достоин того, чтобы взять тебя в плен. Но вы, как сокол, разлетевшийся за голубем, попали в сеть, и это сказано в персидском стихе: «Мурги зирак чун бедаом офтад, тахамул баидаш».
