Птолемей лучше, чем картографы до него, представлял себе обширный регион от Сарматии до Китая. Он впервые демонстрирует довольно ясное представление о великом разделительном горном массиве Центральной Азии, проходящем в направлении север—юг. Он называет эти горы Имаус, но помещает их чуть ли не на 40° восточнее, чем нужно, что заставляет делить Скифию на две части: «перед горами Имаус» и «за горами Имаус» (Scythia Intra Imaum Montem и Scythia Extra Imaum Montem). Он продлил Азию и Африку на восток и юг гораздо дальше, чем на любых более ранних картах, причем сделал это не без оснований. Эти искажения представляли собой результат реального расширения географических знаний и базировались, несомненно, на преувеличенных рассказах путешественников. Вся подобная информация имела сомнительное происхождение, поэтому Птолемей, проводя линию восточного побережья Азии, рисует ее достаточно грубо, примерно в направлении север—юг. Вместо того чтобы продолжить эту линию до земли Линаэ (приморского Китая), он выгибает ее на восток и юг, образуя огромный залив (Sinus Magnus) – что-то вроде Сиамского залива. Продолжая береговую линию Азии дальше на юг до самой Terra Incognita в южных пределах населенного мира, он превращает Индийский океан в озеро (Indicum Mare).
Предпринятое Птолемеем расширение Азии на восток уменьшило протяженность неизвестной части земли – между восточной оконечностью Азии и западной оконечностью Европы – на 50 градусов, или 2500 миль. Именно эта ошибка вкупе с принятой им ошибочной оценкой окружности Земли стала величайшим вкладом Птолемея если не в картографию, то в историю человеческой цивилизации. Окружность Земли составляет всего лишь 18 000 миль; это сказал Посидоний, подтвердил Страбон и увековечил на своих картах Птолемей. Через тринадцать с лишним столетий эта заниженная оценка зажгла в некоем Христофоре Колумбе мечту добраться до Индии, плывя все время на запад; при этом Птолемеево Западное море не показалось августейшим спонсорам Колумба слишком широким или слишком непреодолимым.
В изображении Южной Азии у Птолемея можно обнаружить немало ошибок, несмотря на то что Александрия уже больше ста лет активно торговала с Западной Индией. Сохранился интересный документ, озаглавленный «Перипл Эритрейского [Индийского] моря» (ок. 80 г. н. э.). В нем содержатся инструкции по плаванию из Красного моря к Инду и Малабару; из этого перипла можно понять, что линия побережья от Баригазы (ныне Бхаруч) отклоняется к югу и идет так до самого мыса Корами (Коморин) и дальше, что заставляет предположить, что Южная Индия представляет собой полуостров. Птолемей, следуя, по всей видимости, Марину, проигнорировал этот документ – а может, никогда и не видел его, – и в результате его Индия получилась слишком широкой и короткой. Эратосфен, судя по тексту Страбона, утверждал, что южная оконечность Индии лежит напротив Мероэ. По большей части земли за Гангом оставались почти неизвестными еще тысячу лет, пока братья Поло первыми не познакомили Западную Европу с большими островами, расположенными в этой части мира. Хороших карт Восточно-Индийского архипелага не существовало вплоть до начала плаваний в Индию португальцев. Легендарный остров Тапробан, размер которого всегда сильно преувеличивали, в руках Птолемея не претерпел изменений к лучшему – Птолемей растянул его на 15 градусов по долготе и на 12 градусов по широте и сделал тем самым примерно в четырнадцать раз больше, чем на самом деле; кроме того, он протянул его южную оконечность на два с лишним градуса дальше экватора.
Даже на более знакомой территории Средиземноморского бассейна у Птолемея можно обнаружить множество ошибочных картографических деталей. Его Средиземное море примерно на 20 градусов длиннее, чем на самом деле; даже если исправить ошибочное соотношение расстояния и градуса дуги, море все равно окажется примерно на 500 географических миль длиннее, чем нужно. Ширина его Mare Nostrum от Марселя до противоположной точки африканского побережья составляет 11 градусов широты (на самом деле 6,5 градуса).
