История Франции. Том 1. Происхождение франков - страница 46
Смерть Брунгильды ознаменовала окончание междоусобной войны, опустошившей Галлию. Великое военное разорение еще более усугубили голод и эпидемии, обрушившиеся на ее города и веси в конце VI века. Эти бедствия не могли не обострять чувство изнурения, которое то и дело охватывало участников войны. Порой они были готовы пойти на примирение с противником или перейти на его сторону. При этом чем слабее становились связи между привязанностью к государству и отечеству и верностью королям, которые полностью дискредитировали себя, тем меньше их терзали угрызения совести. Успехи Клотара объясняются, без сомнения, отнюдь не его правами на престол, а может быть, его долголетием. Но бесспорна роль, которую сыграло чувство ненависти Клотара, разделявшееся и его ближайшим окружением, к королеве Брунгильде как к последней носительнице средиземноморского (или, во всяком случае, галло-романского) духа, правительнице, алчущей всевластия и преисполненной желания возродить прежнюю систему прямого налогообложения. Против королевы восстали и знатные люди, озабоченные сохранением своей власти в округах и своей независимости. Особенно это проявилось в Австразии, где вокруг таких людей, как Пипин Ланденский и Арнуль Мецкий, объединялись силы будущего.
II. На севере: силы будущего 613–714 годы
Восстановив при Клотаре II, а потом при Дагобере свое былое единство, Франкское государство, едва оправившись после тяжелейшего кризиса, как демографического, так и политического, потрясшего его в самом конце VI века, обрело прежний динамизм. Он побуждал население возделывать заброшенные когда-то земли, заселять новые городские кварталы. Миссионеры и солдаты двинулись в пределы восточных и северных миров, доселе незнаемых. В результате этих походов открылись новые экономические пространства — прибрежные страны Северной Европы, которые благодаря участившимся с ними контактам стали вновь развиваться. Именно на севере — в Нейстрии, особенно в сердце Парижского бассейна и на плоскогорьях между Маасом и Рейном сосредоточились движущие элементы развития государства. Такими элементами в особенности являлись представители франкской аристократии. Они становились не только ретрансляторами роста, но и сами восприняли миссионерский дух, который когда-то шел с юга или крайнего северо-востока страны. С середины VI века эта аристократия, и только она одна, держала бразды правления государством, во главе которого номинально стояли Меровинги. Они отныне лишь звались королями. Будущее было за могущественными родами, среди которых в Австразии выделялись семейства породнившихся Пипина Ланденского и Арнуля Мецкого.
1. Клотар II и Дагобер 613–639 годы
Лже-Фредерер[40]
К несчастью для историков, Григорий Турский в 594 году скончался. Но им отчасти повезло, поскольку автор, которого с XVI века стали безосновательно называть Фредегером, решил продолжить «Историю», написанную Григорием. Творя, без сомнения, в бургундской среде, он довел свое повествование о событиях, начавшихся в 584 году, почти до 642 года. Самые старые списки его «Истории», дошедшие до нас, составлены в Австразии. Очевидно, они были переработаны каким-то северо-восточным автором. Но наиболее существенно тο, что в первоначальный текст внесен ряд дополнений, которые доводят летопись до 768 года. Без этих авторов VII и VIII веков, по большей части анонимных, вряд ли бы мы узнали что-либо существенное о смутных десятилетиях, видевших рождение дома каролингских королей. Во всяком случае, именно благодаря лже-Фредегеру можно получить представление о последних вспышках междоусобной войны; благодаря этому летописцу, а также юридическому источнику эдикту 614 года известны обстоятельства возвращения страны к хрупкому единству.
Клотар II и эдикт 614 года
Возможно, по своей собственной инициативе, но, во всяком случае, по договоренности с епископатом Клотар II созвал в Париже собор в составе семидесяти прелатов и ассамблею знатных людей. Как гласит статья II-я эдикта от 18 октября 614 года, целью созыва было обеспечение «с Христовой помощью на все времена мира и порядка в нашем королевстве, а также пресечение наисуровейшим образом мятежа и наглых вылазок злоумышленников». В течение долгого времени историки сталкивались с проблемой толкования текста этого документа. Прежде всего вставал вопрос о том, распространялось ли его действие только на владения, которые Клотар унаследовал от своего отца (отныне их можно было бы называть «Нейстрия»), или же на все Франкское государство. Но достаточно вспомнить о присутствии на Парижском соборе двенадцати архиепископов и о недвусмысленном упоминании в статье 9-й эдикта о налогах на торговые места, которые взимались во времена королей Гонтрана, Хильперика и Сигебера, чтобы понять: сфера действия акта охватывала всю Галлию. Само содержание эдикта интерпретировалось историками как доказательство полного подчинения короля требованиям церковной и светской знати, чей дух независимости окреп в годы междоусобных войн, особенно в Австразии и Бургундии. И эта знать якобы хотела получить эдикт в уплату за свое присоединение к королю Парижа. В действительности же эдикт пронизывает прежде всего явное стремление установить хитроумное равновесие между различными силами, действовавшими в тот момент.
