В уставе, написанном к основанию аббатства, учредители предписывают его аббатисе, своей дочери Евгении, следовать правилам, установленным ее теткой Эбоной, сестрой основателя, и аббатисой еще одной обители. Дело в том, что тогда не существовало еще религиозных орденов, и каждая община жила по собственным правилам. В лучшем случае некоторые наиболее уважаемые основатели и авторы уставов добивались, чтобы их груды использовались за пределами монастыря: монастырский устав, который написал в 520–530 годах бывший монах из Лерена Сезер д'Арль для общины своего городка и, в частности, для основанного им в 507 году женского монастыря, закрепляет утвердившееся в V веке положение уставов Онора и Кассиана. Выдвинутые им принципы — стабильность и строгая замкнутость монастырской жизни, аскетизм и целомудрие, покорность аббату и личная бедность, воспроизведенные в начале века безымянным автором, а в середине века — аббатом Мон-Кассена святым Бенедиктом, станут устоями монастырского строительства на западе.
Существует, однако, и другая монастырская традиция, которая с конца VI века расширила свое влияние в Галлии. Это ирландская традиция, отличающаяся более строгим аскетизмом, граничащим с умерщвлением плоти, и требованием паломничества в порядке служения Всевышнему, по самой идее противоречащая принципу стабильности, выдвинутому на первый план в средневековых монастырях. Хотя паломничество, совершающееся довольно часто морским путем, принимало иногда героические формы, главным его содержанием была миссионерская деятельность. Именно поэтому ирландские монахи, которые в отличие от своих собратьев на юге были и священники, стали основными проводниками христианства. Один из них, но имени Колумбан, высадился в 575 году в Арморике, долго путешествовал по Северной Галлии, а затем по предложению короля Гонтрана основал монастыри в Аннегрейе, Люксёйе и Фонтеие в Южных Вогезах. Непреклонная верность Колумбана кельтским обычаям, особенно в вопросе о дне празднования Пасхи, привела его к конфликтам с соседними епископами, а затем и с королевскими покровителями. В 610 году он вновь отправился в путь по Северной Галлии с целью обращения ее жителей в христианскую веру, совершил длительное путешествие по Алеманнии и Лангобардии, основывая новые монастыри. В одном из них, в итальянском местечке Боббио, он и умер в 615 году.
Христианизация и ее границы
Таким образом, монастыри, как и центры епархий, стали очагами христианизации. Многие монахи оставляли свои монастыри и отправлялись рушить старые культовые сооружения к строить церкви. Епископские города оставались главными полюсами литургической жизни, но постепенно она охватывала более мелкие поселения, а иногда и сельскую местность. Инициативы исходили при этом сверху, то есть от епископа или монастыря, как это случилось в Нотр-Дам дю Брюск около Шатонёф-де-Грас, где то ли по указанию епископа из Антиб или по почину монахов Лерена языческий замок, построенный недалеко от священного источника, был заменен церковью, рядом с которой тут же выросла крестильня, а вокруг поднялись могильные камни. Однако у истоков строительства сельских церквей стояла частная инициатива. Как это было, например, в Ларине и Трессоне, крупные землевладельцы галло-римского происхождения строили рядом со своими поместьями небольшие молельни. Случалось и так, например, в Арлоне в середине VI века, что франкские вожди возводили на местах своих фамильных захоронений часовни, поначалу частные, но по мере расселения вокруг новых жителей превращавшиеся решением собора в центры нового сельского прихода. Часовню обслуживал священник, назначавшийся по каноническим правилам епископом, но чаще всего избираемый основателем часовни или его потомками, которые тут же объявлялись «покровителями» церкви. Таким образом, в нижней части церковной иерархии четко выступало то же самое засилье, что и на ее вершине.
Это не значит, что миряне активно участвовали в духовной жизни, она оставалась все же уделом духовенства. Короли могли созывать соборы и председательствовать на них, а иногда и выступать по проблемам богословия, но не следует забывать, что исполнение литургий всегда было делом духовенства и что в церквях того времени, начиная от скромных сельских церквушек, скажем, в Лимане или Верхнем Провансе, кончая величественными соборами крупных городов, таких, как Сен-Дени, — высокая балюстрада, предшественница нынешних амвонов, скрывала от верующих сам процесс богослужения. Для большинства мирян главным казалось не приобщение к тайнам службы, а возможность приблизиться к святым мощам, находящимся в склепе под хорами, прикосновение к которым считалось спасительным. «Огромная толпа народа собралась вокруг могилы святого Ницетия, как рой пчел, — пишет Григорий Турский, племянник святого епископа из Лиона. — Одни хватали кусочки воска, другие немножко пыли, некоторые вытягивали несколько нитей из покрывала на могиле или стебельки травы, принесенные богомольцами к подножию усыпальницы».
