Система чрезвычайных мер и народные восстания. Вступление Франции в Тридцатилетнюю войну потребовало от нее крайнего напряжения сил и побудило кардинала окончательно перейти к чрезвычайным методам управления, лишь намечаемым в предыдущие годы. Согласно Ришелье, король, обладая неограниченной властью, был вправе в экстренных случаях во имя общего блага игнорировать обычные, «ординарные» законы. Проводя подобную политику, Ришелье сталкивался с противодействием «суверенных курий» (в первую очередь парламентов), провинциальных штатов, губернаторов провинций.
С середины 30-х гг. XVII в. получает особое развитие институт интендантов. Эти должностные лица назначались королями и ранее для расследования какого-нибудь важного дела или для инспекции чиновников на местах. Однако Ришелье не просто увеличил их число, а наделил их новыми полномочиями. Соединяя судебные и исполнительные функции, интенданты должны были любыми средствами обеспечить выполнение конкретной задачи: сбора нового налога, укрепления обороны, подавления восстания и т. д. При этом они практически подменяли собой губернаторов и иных «ординарных» чиновников, действуя через голову местной администрации. Интенданты были людьми приезжими и не могли иметь в провинции личные и политические симпатии и связи. Их полномочия были строго лимитированы во времени. Они не оставались в одной провинции на срок свыше трех лет. Это были чиновники нового типа, не являвшиеся собственниками своей должности и не имевшие возможности оспаривать королевские полномочия. Без усилий интендантов Франция не смогла бы достигнуть военных успехов в Тридцатилетней войне.
Беспрецедентная по своим масштабам война требовала чрезвычайных налогов, тягчайшим бременем ложившихся на народ. Проведение реквизиций, сбор субсидий, прямых и косвенных налогов (из которых наиболее ненавистным был соляной налог — габель) поручалось компаниям откупщиков, предоставлявших необходимые средства королю.
Правительство жестко подавляло многочисленные народные бунты. Крупное восстание охватило ряд провинций юго-запада Франции в 1636 г. (по аналогии с событиями полувековой давности оно также получило название «восстание кроканов»). К нему примкнули даже некоторые местные дворяне под лозунгом «Да здравствует король без габели!». Восставшие ратовали за изгнание налоговых чиновников и восстановление местного самоуправления. Но если кроканы были подавлены в основном местными властями (губернаторами провинций и парламентом Бордо), то восстание «босоногих» в Нормандии, вспыхнувшее в 1639 г., усмирила центральная власть, причем с гораздо большей жестокостью, что привело к уничтожению многих местных свобод и привилегий как на уровне отдельных городов, так и всей провинции. Более мелкие бунты вспыхивали и в других местах, и по мере приближения войны к концу их становилось все больше.
Эти восстания явились реакцией общества на тяготы Тридцатилетней войны, усугубленные экстраординарными и потому с точки зрения общественного сознания «незаконными» мерами правительства.
Ришелье умер 4 декабря 1642 г., ЛюдовикXIII скончался 14 мая 1643 г. Еще один период французской истории был завершен.
Мазарини и Фронда
Регентство Анны Австрийской. Правительство Мазарини. Регентшей при пятилетием Людовике XIV (1643—1715) стала королева-мать Анна Австрийская. Несмотря на то что она была сестрой испанского короля и некогда выступала сторонницей сближения Франции и Испании, оказавшись у власти, королева-мать строго придерживалась политики, намеченной Людовиком XIII и Ришелье. Это означало продолжение войны против Габсбургов. Анна Австрийская сохранила на посту кардинала-ми-нистра преемника Ришелье Джулио Мазарини. Бывший папский дипломат оказался незаменимым, поскольку превосходно знал тайны всех европейских дворов и был прирожденным политиком. Его стиль правления разительно отличался от методов Ришелье. Мазарини демонстрировал удивительную гибкость, умение идти на компромиссы и по необходимости то отступать, то проявлять требуемую жесткость. Несмотря на сложнейшие испытания, ему всегда удавалось сохранять доверие и дружбу Анны Австрийской и молодого короля, которого он некогда крестил от имени папы.
