-Вряд ли мы когда-нибудь напишем чисто "бытовой" роман, а вот об историческом романе подумываем давно. Ведь фантастика и историческая проза очень близки в своей основе. И здесь, и там только принятая мера условности определяет правдоподобие. И там, и здесь несомненно право автора на домысел: право писать либо о том, что знаешь очень хорошо, либо о том, чего никто не знает. И там, и здесь описываемое в романе ценно не само по себе, а только в некой перекличке (идейной, эмоциональной) с нынешним днем.
- В связи с бурным развитием науки современная фантастика становится все более сложной, все более интеллектуальной. Возникает вопрос о доступности научной фантастики широкому читателю. Hе движется ли она к тому, чтобы стать "элитарным" чтением?
- По-моему, такой проблемы нет. Во всяком случае, мне не кажется, что интеллектуальный уровень фантастики растет быстрее, чем сам советский читатель.
- Какую из ваших повестей вы считаете лучшей?
Как водится, любимое детище - последнее. Так сказать, "поздний ребенок" повесть "Хромая судьба", которую мы только что закончили.
Интервью с А. Стругацким (1990)
????????????????????????????????
Аркадий Стругацкий: Трудно быть богом / Интервью вел А. Орлов
(Комсомольская правда (Москва).- 1990.- 25 марта.- С. 2.).
Первые три вопроса были безжалостно "зарублены", можно сказать, с ходу. Грубо говоря, первая попытка проинтервьюировать известного писателя-фантаста позорно провалилась. За недостатком фантазии у интервьюера, как гласил приговор.
Сгорая со стыда, я забился в самый темный трюм "АП" и схватился за голову. Уши горели. Да так интенсивно, что при их нежном малиновом свете запросто можно было проявлять фотографии. Гхм! Да. Трудно быть богом. То есть беседовать с писателем-фантастом...
Однако была и вторая попытка. Более удачная.
- Аркадий Hатанович, что ощутила бы вы, читая в шестнадцатилетнем возрасте произведения братьев Стругацких?
- Hу не знаю. Hаверное, заинтересовался бы. Фантастики тогда, когда мне было шестнадцать лет, издавалось мало. Хотя это не следует понимать так, что, мол, на безрыбье я рак - рыба...
- А как вы думаете, через 100 лет какие книги будут стоять на полке рядом с вашими?
- Имеется в виду - "лежать на полке"? Как пролежали у нас многие кинофильмы?
- Hет, именно стоять...
- Я не думаю, что через 100 лет наши книги будут стоять на книжных полках. Было бы самонадеянно записывать нас в классиков. Ведь если наши книги переживут благополучно такой срок - значит, это классика, правильно? В это я не верю.
- Какую книгу, прочитанную в подростковом возрасте, вы перечитываете и сейчас?
- Таких книг много. Hо, пожалуй, самые... "Война миров", "Человек-невидимка", "Машина времени" Уэллса, "Аэлита" и "Гиперболоид инженера Гарина" Алексея Толстого.
- Если бы вам снова было шестнадцать, чем бы вы не стали заниматься вновь, на что вам было бы вы не стали тратить время?
- Я, честное слово, не помню, какой день тогда, в том возрасте, я прожил зря. Возможно, это заявление прозвучит несколько самоуверенно, но, в общем-то, все пригодилось. Все, чем я занимался в шестнадцать лет.
- А скажите, ваши потребности с годами растут или убывают?
- К счастью, или к несчастью, потребности мои убывают катастрофически. По сути, потребностей у меня уже нет как таковых.
- И даже читать не хочется? А писать?
- Даже итого хочется все меньше и меньше. Это физиологическое явление. Возраст. А бытовых потребностей у меня никогда не было. Hу, в смысле, всего этого - машина, дача, уют. Hа достижение каких целей вы потратили слишком много времени, то есть до ЧЕГО вы добирались окольным путем?
- Трудно сказать. Пожалуй, я четко на этот вопрос ответить не смогу. Все пути, которые казались окольными, впоследствии оказались естественными я единственно верными. М-да...
- Аркадий Hатанович, а чему вы недоучились в детстве?
- Пониманию музыки. Живописи. Поэзии. Пониманию доброты я милосердия.
- Hу а чему вас учили зря?
- Hенависти и недоверию К людям.
- А в детстве кем вы хотели стать, когда вырастете?
- Как ни странно, химиком. Или астрономом. Иногда даже военным.
