Расследование тем временем переходило в ту фазу, когда о нем узнавали все больше и больше людей. В 18.20 Филипп Медведь отправил первое донесение в Москву: «Наркомвнудел СССР – тов. Ягода. 1 декабря в 16 часов 30 минут в здании Смольного на 3-м этаже в 20 шагах от кабинета тов. Кирова произведен выстрел в голову тов. Кирову шедшим навстречу ему неизвестным, оказавшимся по документам Николаевым Леонидом Васильевичем, членом ВКП(б) с 1924 г., рождения 1904 г. Тов. Киров находится в кабинете… Николаев после ранения тов. Кирова произвел второй выстрел в себя, но промахнулся. Николаев опознан несколькими работниками Смольного (инструктором-референтом отдела руководящих работников обкома Владимировым Вас. Тих. и др.) как работавший ранее в Смольном. Жена убийцы Николаева по фамилии Драуле Мильда, член ВКП(б) с 1919 г., до 1933 г. работала в обкоме ВКП(б). Арестованный Николаев отправлен в управление НКВД ЛВО. Дано распоряжение об аресте Драуле. Проверка в Смольном производится».
Вторая телеграмма в Москву, которую Медведь отправил в 22.30, не содержала ничего необычного, в ней сообщалось, что проведен допрос Мильды Драуле, что у Николаева было оружие с просроченной регистрацией и др. А вот третья, отправленная в 0.40 2 декабря, была очень неожиданной: «В записной книжке Николаева запись: «герм. тел. 169-82, ул. Герцена 43». Это действительно адрес германского консульства. С этого момента у следствия появляется так называемая «иностранная» версия.
Утром 2 декабря в Ленинград прибыли Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов, Ягода, его заместитель Агранов, группа ответственных работников ЦК и НКВД. С вокзала Сталин, Молотов, Ворошилов и Жданов поехали в больницу имени Свердлова, где находилось тело Кирова, затем – на Каменноостровский проспект, к вдове погибшего, и уже оттуда – в Смольный. Там вождь приказал привести к себе Николаева.
Допрос убийцы – еще один эпизод дела, о котором источники сообщают противоречивую информацию. Некто Кацафа, сотрудник НКВД, охранявший Николаева в камере, в своем рапорте докладывал следующее: «Передавая мне Николаева в Смольном, заместитель начальника оперода НКВД Гулько сказал, что этот подлец Николаев в очень грубой форме разговаривал со Сталиным, что отказался отвечать на его вопросы». А уже упоминавшийся нами Антон Антонов-Овсеенко описывал встречу Сталина и Николаева так:
«Сталин спросил:
– Вы убили Кирова?
– Да, я… – ответил Николаев и упал на колени.
– Зачем вы это сделали?
Николаев указал на стоящих за креслом Сталина начальников в форме НКВД:
– Это они меня заставили! Четыре месяца обучали стрельбе. Они сказали мне, что…»
По версии Антонова-Овсеенко, «начальники в форме НКВД» – это Медведь и его заместитель Иван Запорожец. Одни источники дружно подхватывают этот эпизод, дополняя его подробностями: мол, свидетелями этого допроса были второй секретарь обкома Чудов и прокурор Пальчаев. Чудов якобы перед своим арестом успел рассказать о словах Николаева, Пальчаев же, понимая, что он стал нежелательным свидетелем, застрелился.
Но при этом другие исследователи версию Антонова-Овсеенко столь же дружно опровергают, утверждая, что все это – не более чем художественный вымысел автора. Хотя бы потому, что Запорожца в тот момент не было не только в Смольном, но и в Ленинграде – с августа 1934 года он находился на лечении в госпитале, а в ноябре отправился в санаторий в Сочи.
После допроса Николаева Сталин потребовал привезти к нему охранника Борисова. Ведь он – один из главных свидетелей, он может многое рассказать. Охранника содержали в Управлении НКВД и должны были привезти в Смольный на машине. Но через полчаса приходит сообщение – Михаил Борисов по пути в Смольный погиб в автомобильной катастрофе…
В тот же день, 2 декабря, «Правда» и другие центральные газеты на первой полосе в траурной рамке помещают сообщение: «Центральный комитет ВКП(б) и советское правительство с прискорбием сообщают, что 1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут от рук подосланного врагами рабочего класса убийцы погиб член Политбюро и ОРГбюро, секретарь ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров». Как видим, если следствие пока основной акцент делает на бытовую версию, то газеты говорят о «подосланном врагами рабочего класса убийце».
