Чтобы расстрелять Каплан, Малькову пришлось придумать целый сценарий казни – ведь расстреливать пришлось среди бела дня, в месте, где это могли видеть и случайные свидетели. Все происходило возле кремлевского гаража. Комендант приказал выкатить несколько грузовиков и завести моторы. В тупик загнали легковую машину, повернув ее радиатором к воротам, у которых поставили латышских стрелков. Потом Мальков привел Каплан, ничего ей не объясняя. Она особенно и не удивилась, услышав команду «К машине!», ведь ее уже не раз перевозили с места на место. В этот миг раздалась еще одна команда, шоферы грузовиков нажали на газ, моторы взревели. Каплан сделала несколько шагов к машине, и в этот момент загремели выстрелы. Комендант Кремля выпустил в жертву всю обойму.
Обычно при казнях присутствовал врач, который должен был зафиксировать факт смерти. Но в данном случае обошлись без него. Впрочем, человек с медицинскими навыками при расстреле Каплан все же присутствовал – пролетарский поэт Демьян Бедный, по образованию фельдшер. Узнав о предстоящей казни, он сам напросился в свидетели.
«Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить!» – такой приказ получил Мальков от Свердлова. Еще теплый труп Каплан засунули в металлическую бочку и облили бензином. Мальков попытался поджечь тело, но спички отсырели, и Бедный великодушно предложил свои. До поры до времени он держался бодро, но когда запахло горелым мясом, не выдержал и упал в обморок. На этом все было кончено…
* * *
Следствие закончено, подозреваемая созналась в преступлении, приговор приведен в исполнение – можно закрывать дело? Так действительно было в 1918-м, но затем ЧК (самостоятельно ли, или же по указке сверху – однозначно ответить невозможно, хотя гораздо более вероятным видится второе) расширила дело, результатом чего стал состоявшийся в 1922 году процесс по делу партии эсеров. На нем «контрреволюционная деятельность эсеров была окончательно всенародно разоблачена», а заговор против Ленина и других вождей превратился из «дела одиночек» в процесс над целой партией.
В советское время о покушении на Ленина, об эсерах и их причастности к «злодейскому преступлению против всего трудового народа» писали много и с удовольствием, ибо тема была благодатная. Книги под названиями типа «Выстрел в спину революции» и подобные выходили едва ли не сотнями. Воспользуемся и мы подобным источником. Приведенный ниже фрагмент из книги «Они целились в сердце народа» Василия Хомченко может показаться читателю длинным и пафосным, однако он достаточно четко показывает, как советские историки трактовали события лета 1918 года.
«Подробности этого преступления (то есть покушения на Ленина. – Авт.) стали известны спустя три года, когда некоторые члены партии правых эсеров – исполнители террористических актов, такие как Г. Семенов, Л. Коноплева и другие, раскаявшись, выступили с разоблачением политики ЦК своей партии, его методов борьбы против Советской власти. Они же рассказали о покушении на В. И. Ленина и других террористических актах.
ВЧК провела следствие и оконченное, тщательно расследованное дело передала в Верховный революционный трибунал при ВЦИК РСФСР. С 8 июля по 7 августа 1932 года в Москве в специальном присутствии Верховный революционный трибунал рассмотрел это дело. Перед судом предстали правоэсеровские вожаки и руководители партии эсеров, организовавшие тяжелые преступления против Советской власти, а также непосредственные исполнители убийств и диверсий.
Этими подсудимыми были: А. Р. Гоц, Д. Д. Донской, М. А. Лихач, Н. Н. Иванов, Л. Я. Герштейн, М. Я. Гендельман, С. В. Морозов, Г. И. Семенов, Л. В. Коноплева, В. Л. Дерюжинский, П. Н. Пелевин, П. В. Злобин, Ф. В. Зубков, Ф. Ф. Федоров-Козлов, К. А. Усов и другие.
Согласно обвинительному заключению, утвержденному распорядительным заседанием Судебной коллегии Верховного революционного трибунала при ВЦИК, подсудимые обвинялись в деятельности, направленной на свержение власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР рабоче-крестьянского правительства, для чего:
