Однако с присущим ему оптимизмом барон не сомневался в существовании добрых евреев, т. е. поправших закон Моисея:
«Если среди них имеются честные и добродетельные лица, в чем не следует сомневаться, то это объясняется их отступлением от принципов веры, очевидно рассчитанных на то, чтобы сделать людей неуживчивыми и зловредными – именно такое воздействие должна была оказать Библия и святые, которых она предлагает в качестве образцов. Рассматривая подобную книгу одновременно как боговдохновенную и содержащую правила поведения, невозможно не превратиться в личность, лишенную справедливости, веры, чести, жалости, иными словами, в совершенно безнравственного человека».
Таким образом, если для атеистов школы Гольбаха понятие «еврей» оказалось навсегда дискредитированным, то для носителей этого имени оставалась единственная возможность избежать унижений с их стороны, заключающаяся в отказе от своей веры. Обращающие в христианство поступали точно таким же образом, так что в этом смысле крестоносцы неверия не изобрели ничего нового.
Очевидно, что барон не был «расистом» в современном смысле этого слова. Первые основы будущих расистских теорий были заложены в эту эпоху для совсем других людей поборниками науки и миссионерами прогресса, действовавших в совершенно иной области.
Расизм – это прежде всего история одного слова, а именно слова раса. Это слово появляется в Европе в XV веке, а именно во французском языке в значении «поколение», «потомство», «происхождение». С самого начала в нем была заложена оценка качества: «благородство происхождения» («noblesse de race») противопоставляется «простонародности» («roture de race»), хорошее происхождение («la bonne race») дурному («la mauvaise race») ([Прим, ред. ] В настоящем разделе книги рассматриваются значения и история употребления слова «раса» (la race). При этом следует иметь в виду, что во французском языке слово «раса» имеет значительно более широкий спектр значений, чем в русском, и используется в целом ряде идиоматических выражений. Ниже приводится статья «Race» в «Новом французско-русском словаре" В. Г. Гака и К. А. Ганшиной (Москва, 1994, с. «race f 1) раса 2) род, племя; de race noble благородного происхождения; la race humaine род людской; fin de race вырождающийся; la race en est Eteinte таких уже больше нет 3) уст. династия… 4} потомки; поколения; les races futures, les races a venir поэт, грядущие поколения 5) порода, племя; avoir de la race быть породистым; de race породистый; ficrivain de race настоящий писатель; butail de race племенной скот; quelle sale race! проклятое отродье 6) (неточное употребление) народность, этнос». Идя удобства читателя в случаях, когда для перевода французского слова «race» вместо слова «раса» используются иные слова, они заключаются в фигурные скобки: {… }.).
«{Племя} богов Франции, честь мира,
Мой государь, мой господин, опора моих стихов».
(Ф. Депорт, «Анжелика»)
«Он был из евреев. Он был дерзкого {племени}. Распространившись по земле, они покрыли его лицо». (Расин, «Эсфирь». II. )
«Хорошая, {породистая} собака». В своем родовом, ученом значении термин «раса» применялся к животным раньше, чем к людям. В 1765 году во Франции «Энциклопедия» ограничивает его использование в этом значении «особыми породами некоторых животных, особенно лошадей». В дальнейшем, по отношению к людям слово «race» обычно содержало уничижительный оттенок, как если бы речь шла о зверях или животных. Этот оттенок в какой-то мере сохраняется и в наши дни, как это фиксируется в словарях (См. словарь «Литтре», Race (… ) 5: «Иногда употребляется по отношению к общности людей, объединяемых профессией, привычками или склонностями; в этом случае имеется опенок иронии или даже оскорбления… ». См. также «Словарь Французской академии»: «Race говорят также о группе людей, имеющих одинаковую профессию или общие склонности и привычки; в этом случае слово race всегда имеет негативный смысл… »).
Однако с начала XVIII века своеобразный предшественник трансформизма Бенуа де Майе говорит о человеческих расах., вышедших по его мнению из моря.
