И это притом что война в Китае находилась в самом разгаре. Но первые быстрые победы вскружили голову Японии, тяготы военного времени переживались легко, людские жертвы казались оправданными. Однако довольно скоро война против Америки, Англии и их союзников приняла совсем другой оборот: число жертв росло, кольцо «стратегической обороны» превращалось в удавку. Не в силах одержать победу над врагом, японец превращал войну в борьбу с самим собой и все больше задумывался о достойной смерти. Культ героя все больше отдавал некрофильством. Крайним случаем такого отношения к жизни и смерти являются камикадзе. Японский тоталитаризм редко казнил своих политических оппонентов дома, его дискурс предполагал смерть своих сторонников на фронте.
От японца требовались повиновение, способность преодолевать тяготы. От него требовалось сделать «все возможное». При этом эффективность действий стояла на втором месте. Социализация японца проводилась с таким расчетом, чтобы он «правильно» вел себя. Для этого он должен был зазубрить бесконечное количество инструкций, его телесное поведение представляло собой набор фиксированных поз и действий, что находило свое соответствие в традиционной концепции «церемониальности» поведения. Церемониальность — это прежде всего фиксированность одежды, речевого поведения и жестов, на что указывало множество книг (как средневековых, так и современных), посвященных правилам хорошего тона. Церемониальность — это то, что отделяет культуру от варварства. Поэтому-то и вся армейская жизнь воспринималась обществом не столько как ограничитель индивидуальности и свободы, сколько как приближение к культурности. Чем больше правил поведения, тем больше и запас культурности. Церемониал — это ограничения, налагаемые на поведение человека некоей высшей внешней силой. В жизни воина она реализуется с помощью бесконечных инструкций, какими японская армия была особенно богата даже по сравнению с другими армиями мира. В самом начале руководства для солдата фиксируются ситуации, когда он должен был отвешивать самые разные виды поклонов. Таких ситуаций составитель руководства насчитывает 49 (Хэйэй кара 1926: 9–34)!
Однако то, что подходило для мирной предсказуемой жизни, в боевых условиях, когда каждую минуту приходится принимать самостоятельные решения, не выдерживало испытания. Однако это не смущало японцев. Главными военными героями объявлялись вовсе не те, кто продемонстрировал свои военные умения, а те, кто погиб с достоинством. Не одержать победу, а принять достойную смерть и покрыть себя славой. В 1943 г. Япония потеряла два острова в Алеутском архипелаге. Гарнизон Кыски успешно эвакуировался, гарнизон Атту был полностью истреблен. После убийственных бомбардировок японские солдаты (обессилевшие от голода, лишенные боезапаса, раненые, контуженые) не сдались, а поднялись в полный рост и пошли в последнюю смертельную атаку, не имея никаких шансов ни на спасение, ни на победу. О воинах с Кыски японская пресса почти не писала, хотя по всем меркам военного искусства это была успешно проведенная операция, спасшая гарнизон от неминуемой смерти. Именно солдаты с Атту превратились в метафору доблестного служения родине и императору. Специально подчеркивалось, что командующий гарнизоном полковник Ямадзаки не просил о подкреплении, боеприпасах, провианте — не задумываясь о таких «мелочах», он принял решение погибнуть. Главными героями Пирл-Харбора были признаны вовсе не летчики, которые провели блестящую военную операцию и вывели из строя несколько американских кораблей, а пилоты крошечных подводных лодок, которые погибли, не выполнив боевого задания.
Считалось, что поступая на военную службу, солдат избавляется от своего тела — в том смысле, что оно теперь не управляется самим солдатом, а выполняет указания командиров, которые воспринимаются как прямые указания императора. Тело отчуждалось в пользу родины и императора. Плохое выполнение своих обязанностей означает отсутствие верноподданнического духа. То, что принадлежит родине и императору, следует содержать в полном порядке. Поэтому тело солдата должно быть сильным и здоровым. Такой подход был вполне традиционным. Еще Кайбара Экикэн (1630–1714), известнейший популяризатор конфуцианского учения, так поучал молодое поколение: «Тело человека происходит от отца и матери, оно имеет своим истоком Небо и Землю. Человек рождается благодаря Небу, Земле, отцу и матери, а потому и взращиваемое тело не является его собственностью. Тело, дарованное Небом и Землей, тело, полученное от отца с матерью, следует взращивать с почтением и тщанием, не принося ему вреда. Жизнь должна быть долгой. В этом и заключен сыновний долг перед Небом с Землей, перед отцом с матерью» (цит. по: Сирахата Ёдзабуро 1989: 181). Таким образом, и в прежней Японии учили тому, что твое тело не принадлежит тебе. Поскольку император официально именовался «отцом и матерью» народа, то он и являлся тем божественным лицом, в пользу которого отчуждалось солдатское тело.
