Когда земля истощена, то травы и деревья не растут; когда вода взбаламучена, то рыбы и съедобные черепахи не вырастают; когда животворные силы в упадке, то рожденные к жизни существа не развиваются; когда в обществе смута, то [83] обряды и ритуал заброшены, а музыка непристойна. Поэтому звуки музыки печальны и лишены силы, [казалось], радостны, но лишены спокойствия. Небрежность и легкомыслие в музыке ведут к нарушению ее ритмов; расплывчатость и погружение [в ненужное] ведут к забвению основ [музыки]. Тогда широкие ее звуки потворствуют искажениям, короткие ее звуки способствуют [росту] желаний, а когда [человек] откликается на необузданные чувства, исчезают [основы] правильного поведения, поэтому совершенный муж презирает подобную музыку.
Всякий раз, когда на человека воздействуют фальшивые звуки, на них отзываются мятежные чувства, а по мере того как чувства непокорности формируются, наступает разгул непристойной музыки. Когда же на человека воздействуют правильные звуки, на них откликаются чувства послушания, а по мере того как чувства покорности формируются, наступает подъем гармоничной музыки. Таким образом, согласное пение находит отклик [в сердцах людей], а возврат к искаженным [напевам] искривляет все прямое, следовательно, каждому явлению определено свое и законы [развития] всего сущего в мире взаимодействуют друг с другом в зависимости от их рода.
Именно поэтому совершенномудрый муж цзюнь-цзы, опираясь на чувства, умеряет свои желания, берет [хорошие] примеры, чтобы преуспеть в своих действиях. Фальшивые звуки и беспорядочные страсти не могут привлечь к себе его разум, непристойная музыка и губительные обряды не могут быть близкими выражению его чувств, дух лености, небрежности, коварства и зла не может гнездиться в его теле. Таким образом, уши, глаза, нос, рот, сердце и ум, как и все другие части тела [совершенномудрого], следуют верному и прямому, чтобы он [надлежаще] исполнял свой долг. После этого он приступает к выражению [себя] с помощью музыки, украшает ее игрой на гуслях цинь и сэ, придает ей выразительность [танцами с] щитами и боевыми топорами, придает красоту [танцам с] фазаньими хвостами и бунчуками, [заставляет танцующих] следовать игре свирелей сяо и флейт гуань[136]. Так разливается вширь сияние совершенной добродетели, достигается гармония природных сил четырех времен года и тем самым выявляются [вечные] устои всего существующего на земле.
Вот почему ясные и светлые [звуки] олицетворяют Небо, широкие и сильные [звуки] олицетворяют Землю, [музыкальное произведение] от начала и до конца олицетворяет четыре времени года, вариации в танцах олицетворяют [силы] ветра и Дождя. Пять цветов составляют прекрасный [спектр], в котором цвета не смешиваются; ветры восьми направлений рождают все тоны звукоряда и не допускают фальши; смена ста отрезков суточного времени идет своим чередом по нерушимому порядку[137]; слабые и сильные [тоны], взаимодействуя, образуют [гамму], [84] начало и конец [звукоряда] взаимно рождают друг друга, согласное, гармоничное пение, «чистые» и «мутные» звуки, сменяя друг друга, образуют основу [музыки][138].
Поэтому, когда музыка действенна, а принципы поведения [людей] чисты, когда слух и зрение людей ясны и остры, а кровь и дыхание людей находятся в гармонии и покое, тогда меняются нравы и изменяются обычаи и Поднебесная во всем умиротворена. Потому и говорят: «Музыка — это радость». Тогда совершенный муж с радостью выполняет свои принципы, маленькие люди с радостью исполняют свои желания. Когда истинные принципы командуют над желаниями, то царит радость и нет беспорядка; когда же желания ведут к забвению принципов [истинного пути], тогда [люди] заблуждаются и лишаются радости. Вот почему совершенный муж опирается на чувства, чтобы умерить свои желания, расширяет [применение] музыки, чтобы осуществить свои наставления; а когда музыка исполняется [по правилам], народ направляется по верному пути, и тогда можно лицезреть [истинную] добродетель.
Добродетель — это начало человеческой натуры, музыка — это цветение этой добродетели. Металл, камень, шелк и бамбук [служат для изготовления] музыкальных инструментов. Стихи говорят о стремлениях человека; в песнях эти устремления выражены в звуках, в танцах движениями [передана] суть его устремлений; эти три вида [ — стихи, песни и танцы — ] коренятся в сердце [человека], а животворная сила музыки следует движениям сердца
