В древности император Яо, правя, Поднебесной, казнил одного человека и двух наказал, и вся Поднебесная управлялась. В «Толкованиях» сказано: «Хотя [правитель] величав и суров, но не испытывает этого [на людях]; хотя наказания и установлены, но они не применяются»[60].
...Небо и Земля — основа всего живущего; наши [66] первопредки — основа [людских] родов; правители и наставники — основа управления. Не будь Неба и Земли, от чего возникла бы жизнь? Не будь предков, откуда пошли бы их потомки? Не будь правителей и наставников, откуда бы взялось управление [людьми]? Если из этих трех основ одна отсутствует, не будет покоя у людей[61]. Поэтому [смысл] обрядов — в служении Небу наверху и служении Земле внизу, в почитании предков и в возвышении правителей и наставников; это и есть три основы обрядов.
Поэтому правитель ван служит [посланному] Небом первопредку; владетельные князья чжухоу не смеют нарушать [установленные для них жертвы][62]; сановники и чиновники также имеют своего постоянного предка, и таким образом различаются благородные и подлые. Когда же благородные и подлые устроены, утверждается основа добродетели[63].
Жертвы Небу цзяо приносит только Сын Неба, жертвы на алтаре Земли шэ приносят владетельные князья, а также сановники шидафу. Именно таким образом все различается: благородные несут обязанности благородных, низкие несут обязанности низких, должный быть большим остается большим, должный быть малым остается малым. Поэтому тот, кто владеет Поднебесной, приносит жертвы семи поколениям [своих предков]; владеющий княжеством приносит жертвы пяти поколениям; владелец земли, с которой поставляется пять боевых колесниц, приносит жертвы трем поколениям; владелец земли, с которой поставляются три боевые колесницы, приносит жертвы двум поколениям [своих предков][64]; те же, кто выкармливает животных для простых жертв, не вправе воздвигать храм своим предкам[65]. Так [люди] и различались: имевшие обильные заслуги распространяли свои милости широко; те же, кто обладал небольшими заслугами, распространяли свои милости скупо.
Во время большого жертвоприношения на возвышении водружали круглую чашу с чистой водой, на жертвенный стол помещали сырую рыбу, а впереди ставили мясную похлебку без приправ[66], в этом состояло почитание основ еды и питья [предков]. Во время большого сезонного жертвоприношения[67] высоко водружали чашу с чистой водой, употребляли также слабое вино; в качестве еды прежде всего [подносили духам] клейкое просо шу и простое просо цзи, а затем рис и мелкое просо лян[68]. Во время месячных жертвоприношений цзи подносили [духам], пробуя перед этим, прежде всего мясную похлебку без приправ, а затем насыщались разным мясом с приправами. Так, почитая основу, проявляли приверженность к [правильному] применению [жертв]. Почитание основ [обрядов] считалось вэнь — благовоспитанностью, а приверженность к должному применению жертв считалось ли — разумностью. Когда оба эти начала соединялись и [обряд] становился совершенным, [67] тогда жертвы обращались [непосредственно] к духу Великого единого[69] [ритуала], и это считалось великим благоденствием. Когда на возвышении ставился кубок с небесным вином — чистой водой, на жертвенном столе помещалась сырая рыба, впереди — деревянный жертвенный сосуд доу с мясной похлебкой без приправ, в этом проявлялось единство [подхода к жертвам][70]. При завершении жертвоприношения [представляющий предка] к кубку с вином больше не притрагивался; после оплакивания предка [представляющий предка] рыбу на жертвенном столе больше не пробовал; еду, подносимую ему тремя кормителями духа покойного, не ел, в этом проявлялось единство [завершения] жертв[71]. Когда в ходе большой свадебной церемонии [жених] еще не представлен, когда в большом храме при жертвоприношениях еще не ввели лицо, [представляющее предка], когда после смерти человека ему еще не успели сделать малое обряжение, — во всех этих случаях проявлялось единство [начала обряда].
Большая колесница государя покрывалась сверху простым некрашеным холстом; при жертвах Небу