Обратимся прежде всего к содержанию трактата. В отличие от многих других глав «Исторических записок», которые традиционно (и эта традиция прочно сохранилась в китайской историографии в последующие две тысячи лет) начинаются с исторического обзора, данная глава начинает рассказ сразу с событий династии Хань. Тому есть ряд серьезных причин. [47] Во-первых, экономический материал в доханьских источниках оказался, по всей видимости, скудным и не давал возможности с достаточной полнотой обрисовать эту сторону жизни общества; во-вторых, главные сюжеты трактата — денежное обращение, монополия на соль и железо, регулирующая роль государства — не были актуальны для княжеств чжоуского Китая; в-третьих, многие сведения о социально-экономических процессах в доханьский период (о разработке ресурсов, о накоплении богатств в руках отдельных лиц) содержатся в гл. 129 «Исторических записок».
Ханьский двор, унаследовав от кратковременной династии Цинь разоренную страну, пустую казну и голодающий народ, вынужден был на первых порах искать выход в более умеренной внутренней политике. Первый император Хань, Лю Бан, отменил строгие циньские законы, облегчил подати, сократил расходы, ограничил деятельность торговцев. Сыма Цянь сообщает, что при следующих правителях Хань положение страны улучшилось. Он даже рисует идиллическую картину всеобщего довольства, когда якобы «каждая семья была обеспечена [всем необходимым], хлебные склады в столице и бурты хлеба на местах были полны, в казенных хранилищах наблюдался избыток товаров и богатств». Как полагают некоторые ученые (Ван Вэй-чжэнь), эта картина должна была контрастировать с положением страны при У-ди и служить к осуждению последнего.
Большая часть трактата посвящена описанию государственной, по преимуществу экономической, деятельности императора У-ди и его окружения. У-ди правил, в 140-87 гг. до н. э., в период значительного укрепления империи, развития ее производительных сил, внешнеполитической экспансии Хань, в годы выработки основ государственного строя и идеологии в форме ханьского конфуцианства. Это были годы поисков путей и форм управления и эксплуатации народа.
В течение всего периода правления У-ди проводились крупные завоевательные походы против южных царств племен юэ, племен юго-западных и и мань, против царства Чаосянь на северо-востоке, велись войны против племен сюнну и других северных и северо-западных соседей Китая. Эти агрессивные акции требовали снаряжения и продовольствия для сотен тысяч солдат, наконец, для переселения тысяч китайцев на завоеванные окраины с целью их освоения и защиты. Расходы были поистине огромны, и, как констатирует историк, «деньги... растрачивались, подушные подати и налоги оскудевали». Поэтому на протяжении второй половины II в. до н. э. ханьский двор предпринимает меры, чтобы ослабить финансовый кризис в стране и получить достаточно продовольствия.
Вот некоторые из этих мер: в 133 г. за внесение в казну [48] продовольствия и товаров стали давать должности чиновников; в 130 г. побуждали богатые дома разрабатывать поля на южных и юго-западных землях, завоеванных Хань; в 128 г. призвали сильные дома отдавать из своего рода мужчин и женщин в казенные рабы, обещая за это освобождение от трудовых повинностей до конца жизни; в 124 г. издали эдикт о продаже титулов и об откупе от наказаний, установили продаваемые за огромные суммы ранги за военные заслуги и т. д. Все это сопровождалось ужесточением наказаний и рядом финансовых манипуляций с весом циркулирующих денег. В результате росли богатства отдельных лиц, процветала спекуляция зерном и товарами, всеобщее стяжательство превратилось в громадное социальное зло, и хотя У-ди иногда подчеркивал свое желание выдвигать на посты честных людей, таких, как Гунсунь Хун, но, как сообщает историк, «[его пример] не сказался на общих нравах, мало-помалу желания людей все больше направлялись на приобретение заслуг и выгод». В целом, как справедливо отмечал Утияма Тосихико, специально изучавший экономические главы «Исторических записок», «обстановка в ханьском Китае характеризовалась [не только] ростом торговли и богатств, но и ростом отчужденности между бедными и богатыми, явлениями усиливающегося поглощения [богатств] сильными и могущественными и разорения и упадка бедного люда...» [45, с. 31-32].
