В 1935 году Михоэлс ставит "Короля Лира". Он сам играет Лира. На одном из первых спектаклей присутствует английский режиссер и знаток Шекспира Гордон Крэг. На следующий день в газетах опубликована статья Крэга: "Я шел на спектакль с нескрываемым недоверием Я даже попросил Михоэлса, чтобы мне оставили такое место, с которого я мог бы уйти. Но я сразу понял, что с такого спектакля уходить нельзя. Теперь мне ясно, почему в Англии нет настоящего Шекспира в театре. Потому что там нет такого актера, как Михоэлс".
Как-то в период репетиций "Короля Лира" Михоэлс ночью зимой возвращался домой. Он поймал себя на том, что вслух громко на идише читает монолог Лира. В этот момент он попался на глаза трем пьяным парням, которые с криком "бей жидов" начали его избивать. Михоэлсу отбили легкие.
Гордон Крэг пришлет Михоэлсу приглашение исполнить на идише роль короля Лира в Шекспировском театре "Глобус". До Михоэлса это приглашение не дойдет. За Михоэлса ответят, что он болен и приехать не может.
Потом был 37-й год.
В один из вечеров Михоэлс попросил старшую дочь не отрекаться от него, если его заберут. Михоэлс ни в коем случае не подозревал свою дочь. Но в это время слишком многие отрекались от самых близких. Солженицын пишет про 1937 год: "Именно этот под залил нашу душу массовым растлением". Сталин впрямую откровенно шел на это растление душ, и оно ему удавалось.
Члены семьи Михоэлса в то время спали урывками. Ждали, что за ним придут, и боялись, что не удастся попрощаться.
Когда началась война, Михоэлс просился в ополчение. Ему сказали, что "ему найдут другое применение".
Его назначают главой Еврейского антифашистского комитета Известный на Западе деятель еврейской культуры Михоэлс должен заниматься просоветской настройкой мировой общественности.
О какой-либо деятельности ЕАК внутри страны даже речи нет.
ЦК ВКП(б) выдает ЕАК разрешение на издание газеты "Единение" на еврейском языке. Организуется отправка за границу статей о трагедии и героизме советских евреев. Внутри страны подобная информация подвергается жесткой цензуре и строго дозируется. Когда в мае 1945 года заговорят о лагере смерти в Освенциме, о евреях, уничтоженных в нем, не будет ни звука.
Для Михоэлса работа в Антифашистском комитете связана с конкретными человеческими судьбами. К нему домой приходят чудом уцелевшие беженцы из оккупированных областей. Михоэлс оставляет их ночевать, кормит. В Антифашистский комитет стекается информация о концлагерях. ЕАК разыскивает без вести пропавших.
К Михоэлсу домой приезжают люди из партизанских отрядов. Он говорит с ними дома и прямо на бульваре. Один из партизан сумел вывезти на освобожденную территорию группу еврейских сирот. Он рассказывал Михоэлсу о проявлениях антисемитизма в отношении этих несчастных детей, уцелевших от фашистов. Дочь Михоэлса Наталья вспоминает: "Отец только повторял: "Говорите, говорите. У вас есть передо мной большое преимущество — вы можете говорить, я же могу только слушать"".
Михоэлс трезвый человек, но 18 февраля 1943 года на 2-м пленуме Еврейского антифашистского комитета прямо заявлено о росте антисемитизма в стране. Член ЕАК, писатель и публицист Илья Эренбург скажет: "Ради пропаганды против фашизма среди евреев за рубежом нечего было создавать Еврейский антифашистский комитет, главная задача — в борьбе против антисемитизма у нас в стране". Но Михоэлса перемещают на другой фронт. Его командируют в США и Англию в целях сбора средств для Красной армии. Перед Михоэлсом ставится конкретная задача: собрать деньги на строительство как минимум тысячи самолетов и 500 танков. Задача выполнена. На грандиозных митингах, которые проводили международные еврейские организации, собрано 16 миллионов долларов, несколько миллионов выделяет "Джойнт". Очень скоро в связях именно с этой благотворительной организацией будут обвинены члены ЕАК. Фонд жены Черчилля дает 15 миллионов. Деньги давали простые люди: по пятьдесят центов, по доллару, по десять, — кто сколько мог. О Михоэлсе в США вспоминает Марк Шагал: "Я видел постановки, которые делали на площадях, на стадионах, на аренах цирков крупнейшие режиссеры нашего времени. Но такое действо, как антифашисткий митинг в Нью-Йорке в 1943 году" мог поставить только Михоэлс. Требовать от правительства США — не просить, требовать — открытия второго фронта — этого не позволил бы себе сам президент".
