Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933 - страница 155

"Его превосходительству господину московскому градоначальнику.

От вдовы коллежского асессора Александры Алексеевны Маяковской

Прошение

Муж мой прослужил 24 года на Кавказе и умер, будучи лесничим, и оставил меня без всяких средств, с тремя учащимися детьми. И вот моего мальчика, Ваше превосходительство, сына отца, беззаветно и безупречно прослужившего 24 года, ныне обвиняют в политических преступлениях. При обыске ничего предосудительного не было найдено, за исключением револьвера, оказавшегося в незапертом сундуке. Присутствие этого револьвера меня страшно поразило.

Прикажите Охранному отделению отдать мальчика мне на поруки".

Письмо матушки Маяковского просто писано для того, чтобы его читала актриса Художественного театра народная артистка СССР Анастасия Платоновна Зуева. Зуева, в отличие от других артистов МХАТа, дружбу с Маяковским не водила. Она дружила с Пастернаком.

Борис Пастернак учился в той же гимназии, что и Маяковский. Летом 1914 года в кофейне на Арбате во время литературного диспута Пастернак увидел Маяковского. Пастернак вспоминает: "Вид молодого человека, сверх ожидания, был мне знаком по коридорам 5-й гимназии, где он учился двумя классами ниже. Мне его взлохмаченная грива напомнила образ молодого террориста из Достоевского, из его провинциальных персонажей".

Зимой 1909 года 15-летнего Владимира Маяковского из тюрьмы отпустили, а в июне арестовали в третий раз за причастность к организации побега заключенных из Таганской тюрьмы в Москве. Побег организовывали эсеры. Арест Маяковского опять оформлен личным постановлением московского градоначальника. Московский градоначальник Адрианов докладывает об участниках дела, и о Маяковском в том числе, министру внутренних дел. Министр внутренних дел в 1909 году — Петр Аркадьевич Столыпин. Он же российский премьер-министр. Маяковский сидит поочередно в Сущевском, Басманном и Мясницком полицейских домах. В Мясницком избран старостой. В 15 лет. Ему разрешили получить рисовальные принадлежности. Ему дали разрешение заходить в камеры арестованных по делу о побеге. Он рисует своих приятелей в тюрьме с натуры. Итальянским карандашом и акварелью.

Б. Л. Пастернак

Переводы из одной тюрьмы в другую объясняются его крайне вольным поведением. Настолько вольным, что в Охранное отделение поступила жалоба от начальника Мясницкого полицейского дома: "Покорно прошу не отказать сделать распоряжение о переводе Маяковского в другое место заключения. Он был и ко мне переведен из Басманного полицейского дома за возмущения". 17 августа Маяковского перевели в Бутырку в одиночную камеру № 103 в левом крыле.

24 августа он подает в Охранное отделение прошение об освобождении.

"Ввиду того, что у Охранного отделения нет и, конечно, не может быть никаких фактов, ни даже улик, покорнейше прошу Вас отпустить меня на свободу".

С 21 сентября по 20 октября 1909 года фамилия Маяковского стоит в ведомости на получение улучшенных обедов. Улучшенный обед в Бутырке означает готовку пищи на сливочном масле и мясные блюда на второе.

7 октября Александра Алексеевна Маяковская идет на прием к московскому градоначальнику. В тот же день Маяковский сам пишет прошение градоначальнику: "Я уже три месяца и пять дней в заключении. Во-первых, я пропустил экзамены. Во-вторых, мое здоровье начинает расшатываться. У меня неврастения и малокровие. Покорнейше прошу ваше превосходительство разобрать мое дело и отпустить меня на свободу".

Ему ответили: "Освобожден быть не может, так как подлежит высылке в Нарымский край на три года. Документы направлены министру внутренних дел. Ждут ответа".

Дело Маяковского передается из Московского охранного отделения в Министерство внутренних дел. Сразу после этого московский градоначальник разрешает ему свидание с семьей.

Особое совещание рассмотрело обстоятельства дела дворянина Владимира Владимировича Маяковского. Министр внутренних дел Столыпин постановил дело Маяковского прекратить. Маяковского освобождают.

П. А. Столыпин

То, что написал Маяковский, выйдя из тюрьмы, можно считать словами благодарности Петру Аркадьевичу Столыпину: "Если остаться в партии — надо стать нелегальным. Нелегальным — не научишься. Если из меня вытряхнуть прочитанное, что останется? Марксистский метод. Но не в детские ли руки попало это оружие?" Вероятно, именно следователям удалось довести эту мысль до сознания 15-летнего потомственного дворянина Маяковского. Вряд ли они даже нуждались в каком-то особом содействии и сотрудничестве со стороны малолетнего преступника в обмен на освобождение. Скорее всего, министр внутренних дел Столыпин был просто нормальным человеком.