Но, тем не менее, в принципе невозможным употребление слоговой системы для записи флективных языков данные обстоятельства не делают. То же можно сказать и о других типах письма и других типах языка.
Однако основная масса исследователей до сих пор воспринимает связку «тип языка — тип письма» как твёрдо и однозначно заданную. Вот что пишет в этой связи В. А. Истрин применительно к славянским языкам: «…Для славянских языков (помимо первоначального пиктографического письма) удобно и приемлемо только вокализованно-звуковое письмо. Логографическое письмо не смогло бы привиться у славян, так как славянские языки отличаются богатством и разнообразием грамматических форм. Слоговое письмо было бы непригодно для славянских языков, так как языки эти отличаются многообразием слогового состава и нередкой встречаемостью смежных согласных… Наконец, консонантно-звуковое письмо было бы неприемлемо, так как в славянских языках согласные и гласные звуки выполняют одинаковые функции и, в частности, в равной мере участвуют в образовании корневых основ слов» (II, 31; 98). Таким образом, мы с вами плавно переходим к непосредственной теме нашей книги — славянской письменности.
Кириллица и глаголица: возникновение и взаимоотношение двух славянских азбук
Начиная разговор о славянской письменности, условимся, что движение наше будет при рассмотрении данного вопроса «обратным», т. е. от наших дней будем двигаться в прошлое.
Сейчас практически каждый может ответить, каким письмом мы пользуемся, — современным русским письмом. Восходит оно к кириллице. К ней же, заметим, восходят алфавиты и письмо сербов, македонцев, черногорцев, болгар, украинцев и белорусов. В советское время на основе кириллицы также были построены алфавиты практически всех неславянских народов СССР (за исключением эстонцев, латышей, литовцев, грузин и армян) и монголов. В общей сложности к моменту развала Советского Союза письмом, построенным на кирилловской основе, пользовались народы, говорящие более чем на 60 языках и составляющие около 10 % населения мира (II, 31; 182). Для сравнения: на ту же дату системами письма, построенными на латинской основе, пользовались народы, говорящие более чем на 70 языках и составляющие около 30 % населения мира; на арабской консонантно-звуковой основе — народы, говорящие на 12–15 языках и составляющие 10 %, на индийской слоговой основе — около 20 %, на китайской логографической основе — около 25 % населения мира. На долю же всех остальных систем письма (японская, корейская, эфиопская, греческая, еврейская, грузинская, армянская и др.) приходилось лишь немногим больше 5 % населения мира (II, 31; 183).
Правда, практически за полтора десятка лет, прошедших с 1991 года, статистика несколько изменилась (растёт численность одних народов, сокращается других; в бывших союзных республиках наблюдается тенденция к латинизации), но в общем и целом картина примерно такая же.
Таким образом, вид кириллических букв для нас столь привычен, столь обыден, что, кажется, никаких вопросов, связанных с кириллицей, нет и быть не может. И мало кто знает, что как раз вопросов здесь хоть отбавляй.
Связаны эти вопросы с возникновением так хорошо известной нам азбуки. Вопросы следующие:
1) Когда Константин создал свою азбуку?
2) Какую азбуку создал Константин?
3) Константин ли её создал? Точнее: степень участия Константина, его роль в создании азбуки.
Последние два вопроса на первый взгляд кажутся странными. Но это только на первый взгляд. Однако обо всём по порядку.
Возникновение первого вопроса (т. е. когда была создана Константином азбука) связано с тем, что два важнейших исторических источника, по которым восстанавливаются жизнь и деятельность Константина, в частности процесс создания им славянской азбуки, дают различные даты последнего события. Источниками этими являются «Паннонские Жития» Кирилла и Мефодия и «Сказание о письменах» черноризца Храбра. «Жития» Кирилла и Мефодия были составлены, по мнению современных исследователей, учениками Кирилла и Мефодия в Паннонии (в Блатенском княжестве Коцела) в конце IX века, вскоре после смерти Кирилла (869 г.) и Мефодия (885 г.), но, вероятно, до изгнания их учеников из Моравии в Болгарию (886 г.) и, во всяком случае, до завоевания Моравии немцами и мадьярами (905 г.). Такая датировка подтверждается тем, что в «Житиях» не говорится о событиях, последовавших за смертью Мефодия, и в то же время сообщается о величии Моравского государства (II, 30; 13). Заметим, правда, что не все учёные придерживались подобного мнения относительно датировки «Житий». Так, Д. И. Иловайский, например, полагал, что их первое составление «совершилось не ранее Х века» (II, 30; 260). Причём тогда, когда «деяния их (солунских братьев. —
