В течение июня – сентября 1941 г. наши войска потеряли более 10 тыс. танков. Так, из-за отсутствия в должном количестве техники были расформированы механизированные корпуса и танковые дивизии. Также были расформированы стрелковые корпуса. Пересмотрены штатные структуры стрелковых, кавалерийских и авиационных соединений. Из стрелковых дивизий исключались танки и бронемашины, их личный состав сокращался на 30 процентов, артиллерийские средства – на 52, а автотранспорт – на 64 %.
В бронетанковых войсках основным тактическим соединением стала бригада. На 1 декабря 1941 г. всего в Красной Армии было 68 отдельных танковых бригад и 37 отдельных танковых батальонов, использовавшихся главным образом для непосредственной поддержки пехоты. К этому времени в вермахте на базе танковых групп были уже созданы танковые армии.
В авиации, вместо смешанных трёхполковых авиадивизий, вводились двухполковые, с уменьшением в полках самолетов с 60 до 30, а затем – до 22. В артиллерии расформировывались противотанковые бригады и создавались полки пятибатарейного, а затем и четырехбатарейного состава. Вместо корпусной и армейской артиллерии, формировались части резерва Главного Командования (РГК). В частях тяжелой артиллерии РГК из-за нехватки орудий переходили к созданию двухорудийных батарей.
В целом, несмотря на вынужденные организационные преобразования и заметное снижение численности и маневренности отдельных частей и соединений нашей армии, эти мероприятия, однако имели и определенный положительный момент. Сосредоточение значительной части боевой техники в руках Ставки Верховного Главного Командования (ВГК) позволяло более эффективно использовать артиллерию, оперативно усиливать огневыми средствами войска на наиболее угрожаемых участках фронта.
Несмотря на то что немецким фашистам к декабрю 1941 г. план «Барбаросса» полностью выполнить не удалось – к этому сроку не был взят ни Ленинград, ни Севастополь, а к 29 ноября немцам пришлось отдать обратно уже захваченный ими 21 ноября Ростов – на – Дону, – эти неудачи казалось тогда Гитлеру и его генералам только лишь временными издержками, которые всегда неизбежны при выполнении грандиозных планов.
Масштабы поражений Красной Армии и потери нашей страны были огромными. Немецкие генералы были далеко не дилетанты в военном деле, поэтому их оценки ситуации, сложившиеся в первые дни и месяцы войны с Советским Союзом, нельзя рассматривать как неуёмное хвастовство.
Так, например, определенные основания у начальника генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера все же тогда были для утверждения: «Задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена, поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель».
Под впечатлением несомненных успехов немецкой армии сам фюрер 4 июля еще более определенно заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно – воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить». Осенью 1941 г. Гитлер был настолько уверен в своей победе, что приказал значительную часть немецкой промышленности переключить с работы для военных нужд на гражданские цели.
А вот еще один пример более чем оптимистического обращения к своим подчиненным перед наступлением на Москву командующего группы немецких армий «Центр» фельдмаршала фон Бока:
«Солдаты! Перед вами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!»
