- Согласна.
- Отлично. Поехали дальше. Довод второй, наверное, главный. Вы сами не успокоитесь. Будете думать, мучиться, искать. Вам нужны нормальные условия для работы. Я вполне допускаю, что вы потратите на поиски не один год, более того, я так же, как и вы, отнюдь не уверен в успехе и не исключаю вариант полного фиаско. Я не требую от вас никаких гарантий. Я просто прошу вас продолжить исследования.
Она согласно кивнула. Ей нечего было возразить.
- Вам грустно расставаться с дедушкой, - сказал Зубов, - вы можете навещать его как угодно часто. Но жить здесь, с ним, постоянно вы не можете, верно?
Она опять кивнула.
- Чем вы станете тут заниматься? - продолжил Кольт. - Вы умрете со скуки. Выстроить здесь для вас новую лабораторию я уже не сумею. Да и что толку? Препарата нет. Единственный шанс - степь, развалины.
Разговор пошел по второму, по третьему кругу. Несколько раз выходили курить на открытую веранду. Ветер бил в лицо, гасил зажигалки. Кольт удалился в туалет.
- Зачем тратить столько слов? Я же не сказала нет, - тихо заметила Соня, оставшись наедине с Зубовым.
- Но и согласия своего вы никак не выразили.
- Разве? Я же все время кивала.
- Сонечка, вы только не обижайтесь, может, вам нужна помощь психолога?
- Ага. Психиатра. Я, разумеется, свихнулась после всех приключений.
- Так и знал, что обидитесь. Ну, ладно, простите. А как насчет отдыха на теплом море? Канарские острова, Тенерифе. Вы же нигде не бывали.
- Отличная идея. Петр Борисович оплатит. Это будет очередной аванс, в счет будущих побед.
- Перестаньте, очнитесь, вы как будто под гипнозом, вы похожи на унылую сомнамбулу. Ну, что они с вами сделали, Соня, что?
- Интересно, а бывают веселые сомнамбулы? - спросила Соня и подумала: «Хотела бы я сама понять, что они со мной сделали. Да, конечно, вначале они меня усыпили, вкололи какую то дрянь, но с тех пор прошло много времени, и потом уж никто пальцем не тронул. Разве что доктор Макс считал пульс и стукал по коленкам».
- Соня, у вас депрессия. Вам нужно как то встряхнуться, начать жить и работать, - сказал Зубов, тревожно глядя ей в глаза.
- Иван Анатольевич, не волнуйтесь, я справлюсь, - она заставила себя улыбнуться. - Просто мне действительно тяжело расставаться с дедом. Все таки ему девяносто.
- А вот у нас и третий замечательный довод, - послышался позади бодрый голос Кольта.
«Те, кто похитил меня, тоже приводили этот довод», - хотела сказать Соня, но промолчала.
В Москву из Гамбурга летели втроем. Кольт спал. Зубов сидел рядом с Соней, пытался разговорить ее, но не сумел и хмуро уткнулся в газету.
«Бедняга, он устал от меня. А как я от себя самой устала, словами не выразить», - подумала Соня, глядя в темный иллюминатор.
- Сколько дней вам нужно, чтобы прийти в себя? - спросил Зубов на прощанье возле двери ее московской квартиры.
- Не знаю.
- А кто знает?
- Никто.
- Ладно. Сегодня пятница. Я позвоню вам в понедельник.
Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. И вот он, долгожданный покой. Пустая тихая квартира. На кухонном столе записка.
«Ура! Утвердили на роль вертухая (со словами!!!) в ист. сериале про репрессии. Лечу на Соловки. Авось прославлюсь (если не сопьюсь). Целую тебя нежно, люблю очень. Твой Нолик».
Школьный дружок, верный Арнольд, часто приходил сюда, возможно даже ночевал, и тщательно вылизал квартиру, что было совсем на него не похоже. Большего неряхи и разгильдяя Соня в жизни не встречала.
«Может, выйти за него замуж? - подумала Соня. - Он будет любить меня очень, целовать нежно. Чистота и порядок говорят сами за себя. Они просто кричат о глубоких и серьезных чувствах Нолика. Он ради меня готов жертвовать собой. Что же мне еще нужно? В тридцать лет пора уж иметь семью, родить ребенка. Я вполне могу вернуться в свой НИИ, работать над докторской. Все материалы готовы, остается только сесть и писать. Мы с Ноликом хорошая пара. Он актер, я ученая дама, биолог. У нас должен получиться удивительный ребенок, если, конечно, Нолик пить не будет».
Перед глазами замелькал ряд идиллических картинок. Круглая добродушная физиономия Нолика в тот волшебный миг, когда она скажет ему: все, Арнольд, я решилась, мы женимся. Сама эта женитьба, застолье в каком нибудь дешевом ресторане на окраине. Крики «горько», салат оливье и заветренная буженина. Пунцовые щеки и поджатые губы Раисы Андреевны, мамы Нолика. Вот уж кто Соню никогда не полюбит. Впрочем, это пустяки. Главное - сам Нолик. Разве плохо будет жить с ним под одной крышей, спать в одной постели? А потом придет счастье, Арнольдович или Арнольдовна, гениальный обожаемый младенец, не важно, какого пола.
