К. Я не уверен, что понял ваш вопрос. Будет ли правильно сформулировать его так: каково отноше ние между словом и той действительностью, о кото рой говорит К.? Так?
П. Когда К. говорит об обучение или о целостном подходе, – это слово. Но существует еще действи тельный процесс самопознания и то, что этот про цесс открывает. Как относится слово К. к этому открытому знанию?
К. Мне еще не совсем ясно.
П. Вы говорите: «никакого авторитета» – ни психо логического, ни духовного. Мы склонны принять эти слова «никакого авторитета» и применить их в своей жизни, то есть не быть в этом состоянии «вне авторитета», не открывать свободу от авторитета в процес се самопознания, но просто пытаться понять, можем ли мы достичь состояния вне авторитета. Мы прини маем ваше слово как истину.
К. Понял. «Никакого авторитета» – это словесная абстракция и, следовательно, идея, и нужно ли сле довать этой идее? Когда К. говорит «никакого авторитета», является ли это самораскрытием или это просто умозаключение, призыв?
А. Тут есть также другая сторона: когда вы говорите «никакого авторитета», то не становится ли это запо ведью, установкой, которой надлежит как можно точнее следовать?
К. Да, это верно.
А. Х. Одно находится в сфере действия, а другое – в сфере абстракции.
П. Существует самопознание: то, что открывается в процессе самопознания, не может быть познавае мо через слово. Человек слушает то, что вы говорите, он непосредственно воспринимает это, или он чита ет ваши книги и применяет это в своей повседневной жизни; таким образом, существует разрыв между самопознанием и вашим словом. Так вот, где же лежит истина?
К. Не в слове и не в самораскрытии. Это нечто совершенно иное.
Р. Не можем ли мы обсудить это?
К. Я слушаю К. и то, что он говорит о самопознании, подчеркивая, как оно важно и что без самопознания не существует никакой основы. Он это говорит. Я это слушаю. Каким образом должен я слушать это утвер ждение? Должен ли я воспринимать его идею как указание, умозаключение? Или же оно содержится в моем самопознании? Я понимаю все, что заключает в себе авторитет, и поэтому вижу, что высказанное К.
соответствует тому что я сам открыл для себя? Если я слушаю слова и составляю умозаключение об этих словах как об идее, а затем следую идее, то это не самораскрытие. Это просто умозаключение. Но ког да я изучаю себя, когда я следую моим собственным мыслям, тогда в словах К. имеется самораскрытие.
Так ведь?
П. Но являются ли слова К. необходимыми для самораскрытия?
К. Нет. Я заявляю: без самопознания как бы я ни думал, как бы я ни действовал и что бы не предпри нимал, все это будет лишено основы. Так я прихожу побеседовать или читаю книгу, потому что я заинте ресован в самопознании и добиваюсь его. А когда я слушаю, как говорит К., что не должно быть «никакого авторитета» каково тогда состояние моего ума? Ко гда я слушаю эти слова, является ли оно одобрением, умозаключением, которое я составляю, или же это факт?
П. Как это становится фактом? Становится ли это фактом путем раскрытия этого в процессе воспри ятия, являющегося самопознанием? Или это факт потому лишь, что вы так сказали?
К. Микрофон есть факт. И это не потому, что я сказал так. Это микрофон.
П. Но когда вы говорите «микрофон», это не факт в том же самом смысле, в каком этот микрофон является фактом.
К. Таким образом, слово не является предметом.
Описание не есть то, что оно описывает. Так вот – понятно ли мне, что слово никогда не является пред метом? Слово «гора» – это не гора. Ясно ли мне это?
Или мне вполне достаточно описания или я запутался в этом описании? Достаточно ли мне описания, когда мне необходимо то, что описывается, и буду ли я цепляться за идею? Не следует совершенно отвер гать словесную структуру. Я пользуюсь языком, что бы общаться, я хочу сказать вам нечто. Я пользуюсь словами, которые оба мы знаем, что слова, которые мы употребляем, не являются действительными чув ствами, которые я испытываю, потому что слово – это не предмет.
Д. То, что человек говорит, либо имеет в своей основе ментальный процесс, либо он говорит без ментального процесса.
