Подходила к концу так называемая «стодневка» — период между датами когда до приказа министра обороны остается сто дней и выходом самого приказа. Некоторые мои сослуживцы по вечерам читали дедушкам дембельскую сказочку, стоя на тумбочке. Я своих заслуженных пиздюлей за отказ читать этот бред уже получил, да и репутация человека слегка не дружащего с головой в момент ярости за мной все еще ходила по пятам, я был избавлен от этой идиотской обязанности. Кстати, Дядя Гия сыграл в этом не последнюю роль, за что ему спасибо. В своем отказе читать эту херню я был не одинок, некоторые ребята тоже имели покровителей или хорошие физические данные — с ними тоже предпочитали не связываться без серьезных на то оснований. Тем более, что «чтецов» было предостаточно.
В один прекрасный весенний день прошел слух о выходе приказа, что подтвердила принесенная кем-то газета и началось всеобщее ликование, хотя первая партия дембелей отправлялась только в конце мая, а уж мне-то о дембеле думать было совсем рано. Но все равно, настроение было приподнятым. В каптерках стоял свист ремней — дедушки «переводили» в «черпаки» вчерашних «молодых», а «духов» производили в «молодые». Я решил для себя, что получить по жопе несколько раз бляхой от ремня не стоит сомнительного удовольствия почувствовать себя «переведенным» и от экзекуции отказался. Дядя Гия и тут не подвел, он под каким-то благовидным предлогом заманил меня в каптерку, где он залез на табуретку, роясь в верхних стеллажах и попросил подать ему что-то с полу. Ничего не подозревая, я отвернулся и тут кожаный ремень (слава Богу, не бляхой) чувствительно щелкнул по моей заднице. Я подскочил, развернулся и увидел коварного Гию, сияющего от удовольствия и протягивающего мне свой изрядно потертый кожаный ремень в обмен на мою «деревяшку». Так я стал "черпаком".
Ночью еще вчерашние «черпаки» устроили какой-то адский ритуал перевода себя в «деды», их через три подушким «дубасили» по заднице ниточкой, а под койкой лежал «молодой» и должен был громко орать, изображая крики от боли. Затем все новоиспеченные «деды» и «дембеля» жутко перепились и начали «ровнять» молодую поросль. Ведьмин шабаш нервно покурил бы в сторонке перед этим жутким ночным светопредставлением, которое прекратил своим появлением прибежавший на крики и грохот табуреток дежурный по полку. После чего все уснули.
В начале мая нас опять перевели в нашу родную, отремонтированную казарму. Осмотрев качество ремонта, я сильно удивился, на кой черт ее вообще нужно было ремонтировать? Кроме адского холода и жуткого запаха краски ничего особо не изменилось. Все сладкие песни о комнате психологической разгрузки, видеомагнитофонах и телевизорах так и остались песней, как этого и следовало ожидать. Спать по ночам приходилось под двумя одеялами, отопление выключили, а в апреле было довольно прохладно. В «отремонтированной» казарме дуло во все щели, все было заляпано побелкой, краской, короче, еще месяц пришлось потратить на приведение всего этого в порядок.
Появилось первое молодое пополнение. Меня и моего одногодку Климова из Архангельска назначили в команду обеспечения обстрела молодых. Климыч раздавал патроны, набивая их по 8 штук в рожки, а я с важным видом метил пробоины в мишенях и записывал в тетрадь результаты. С нами приехала еще толпа полковых прапоров и офицеров, человек 10–15. После того, как молодые отстрелялись, нам с Климычем выдали по рожку патронов и мы забавно постреляли по баночкам и бутылочкам. Господа офицеры раздали себе по два рожка и расстреляли экскаватор, стоящий на гарнизонной свалке рядом со стрельбищем, предварительно заслав туда на разведку бойца, чтобы убедиться, что там нет людей. Пули пробили стекла, кабину и трубки гидросистемы, после чего экскаватор как живой опустил ковш до самой земли, умирая. На следующий день гражданские, разравнивавшие этим агрегатом свалку, устроили жуткий скандал, но правды так и не доискались — военные умели хранить обет молчания.
К тому времени в эскадре, да и в полку у меня появились друзья. Оба были москвичи, Вовка и Стас. Оба уже были женаты, и с учетом этого обстоятельства переведены служить поближе к дому. Распространенный миф о том, как в войсках не любят москвичей и повсеместно их чмырят, мягко говоря, слегка преувеличен. Все зависит от характера и физических возможностей человека. Стас был существом мирным, избегал драк и до самого конца пытался урегулировать любую проблему мирным путем, за что неоднократно страдал. Вовка же напротив, при малейших признаков проявления неуважения к своей персоне сразу бил в бубен. Примечательно, что знакомство мое с Вовкой началось, как водится, с драки. Что-то мы там не то друг другу сказали, слово за слово — и понеслась. У меня не было шансов — Вовка имел какой-то там разряд по боксу и в драке разбирался гораздо лучше меня. Пропустив первую торпеду я, очертя голову, кинулся в контратаку, всю мощь вложив в удар возмездия, который пришелся точно в голову бедному Стасу, имевшему неосторожность полезть нас разнимать. К счастью, я не был Майклом Тайсоном, и Стас остался жив. Ввиду такого обстоятельства драка была прекращена, и мы занялись реанимацией Стаса. В тот же вечер я заступил в караул у знамени, а по возвращении Вован зазвал меня в курилку, где сообщил, что был не совсем прав в тот раз и предложил закорешиться. Воистину, хорошая дружба начинается с драки.
