— Пустяки, Лев Ильич, случается, — ответил Гуров и махнул на Дитера и Вакурова рукой, мол, выметайтесь и прикройте за собой дверь. — Я, тезка, ваши последние фразы не расслышал. У вас в… — он назвал город, — позиции имеются?
— Кое-что найдем.
— Я туда собираюсь подскочить на несколько дней…
— Несчастные люди, — вздохнул Бунич.
— Это не ваши партнеры, вы же знаете мое направление, тезка.
— Атомная бомба не артиллерийский снаряд. У нас вы тоже имели направление, а я до сегодняшнего дня по зоне бегаю.
Ясно было, что Бунич, взвесив «за» и «против», выбрал худой мир, сдался, и теперь сыщику следует вести разговор в самом дружеском тоне.
— Брось, тезка, мы знаем цену друг другу, и, пока наши пути не пересекаются, аварии не произойдет. Мои поездки, как ты понимаешь, вызваны не тягой к перемене мест. Мне необходимо заскочить в этот город, а остановиться негде, да и с транспортом напряженка.
Бунич принял и тон, и обращение на «ты».
— Я этот вопрос решу, но меня интересует твоя легенда. Я же должен человеку объяснить, для кого, ради чего я прошу.
— Очень просто, — ответил Гуров. — Молодой коммерсант из Гамбурга. Дела немца тебя не интересуют, но ты бываешь в Германии, и парень — партнер твоего партнера, отказывать неразумно.
— Великолепно. — Чувствовалось, что Бунич улыбается. — Но ты не шибко молодой, не немец и не из Гамбурга.
— Тезка, обижаешь! — возмутился сыщик. — Будет натуральный молодой немец из Гамбурга.
— Тогда нет проблем, когда вы явитесь?
— Послезавтра, утренним рейсом, — ответил сыщик. — Завтра вечером мне надо знать адрес и все прочее.
— Я позвоню. В аэропорту вас встретят из конторы. Не обижайся, полковник, но ваши спецы могут прикатить на засвеченной тачке. А мне это абсолютно не нужно.
— Не обижаюсь, понимаю, приму меры, — сказал Гуров. — Есть еще момент, более деликатный. — Он вздохнул. — Если ты откажешь, я не только не обижусь, а приму как должное.
— Не играй и выкладывай.
Сыщик изложил свою просьбу, после короткой паузы коммерсант ответил отказом. Они пожелали друг другу всего наилучшего и расстались до завтрашнего вечера.
Кончался сентябрь, погода в такое время в центральной части России непредсказуема. Сыщики вышли из здания аэровокзала, их встретили ветер, хмарь, грязь, которая исчезает в России только под снегом, и огромная мертвая голова, хотя и без кепки, но с характерным каменным прищуром.
Дитер, насмотревшись в Москве, в аэропорту, в самолете, уже ничему не удивлялся, воспринимал окружающий мир с философским равнодушием, спокойно спросил:
— Почему не убрали? — И кивнул на каменного идола.
— В нас много загадочного, парень. — Гуров оглянулся.
— Господа иностранцы, за десять долларов я вас отвезу на край света, — сказал парень лет тридцати, подбрасывая на ладони ключи и развязно улыбаясь.
— Доллары? — произнес Дитер с ужасным акцентом. — А дойчмарки можно?
Так произошел обмен паролями.
— Ну что с вами поделаешь? — ощерился парень, взял у Дитера один из чемоданов и зашагал к машине.
«Жигули» были такие грязные, что номер практически не проглядывался. Внутри машина оказалась чистая, ухоженная. Когда они отъехали от аэропорта на значительное расстояние, водитель свернул на проселок, повернулся, лицо у него было серьезное, глаза с хитринкой. Он взглянул на Гурова и сказал:
— Здравствуйте, Лев Иванович, вам поклон от Алексея Алексеевича. Я оперативный уполномоченный капитан Михеев. — И после небольшой паузы добавил: — Василий.
— Здравствуй, капитан, спасибо, что встретил. — Гуров достал сигарету, не закурил. — Квартиру приготовили?
— Есть один домишко, но, признаюсь, он мне не личит, — ответил капитан. — Может, на пару суток в гостиницу? Я постараюсь найти убежище понадежнее.
— Спасибо, Василий. — Сыщик смотрел на опера одобрительно: если человек сомневается, значит, думает, и назвал адрес, полученный от Бунича.
— Круто. — Капитан развернулся, выехал на шоссе. — Это обкомовская зона, хозяев разогнали, а зона осталась. Нас там ждут?
— Надеюсь. — Гуров все-таки закурил, приспустил окно. — Переговоры будет вести Дитер, я вроде носильщика, а ты водитель, лучше, чтобы твоего лица не видели.
