Я говорил громко по-русски, чтобы нас слышал сидевший рядом с водителем на переднем сидении Трошин. Он хмыкнул — мои слова ему явно понравились. Чего нельзя сказать о Барлоу.
— Не будем вспоминать об этом печальном инциденте, — миролюбиво предложил он. — Что было, то прошло. И говорите, пожалуйста, по-английски. Вы ведь знаете, что они понимают русский язык. Зачем вам лишние свидетели?
— А вы их тоже собираетесь убирать? — спросил я, еще больше повысив голос.
Водитель озадаченно взглянул на нас в зеркало заднего обзора, а Трошин обернулся и нахмурился. Очевидно такая сакральная мысль не приходила в голову этим обезьянам.
— Не говорите глупостей! — закричал, переходя на русский, Барлоу. — Никто никого не собирается убирать. Мы с вами поедем через несколько дней в Монреаль. Я позвоню и уточню число.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я даже не попрощался, выходя из салона автомобиля. Но в эту ночь я не спал. На следующий день я поехал в город и, зайдя на почту, позвонил в Питер одному из немногих знакомых, который меня еще помнил.
— Сделай что хочешь, но Константин должен взять билет и прилететь в Америку, — сказал я ему. — Уговаривай его хоть на коленях, обещай все что угодно. Сделаешь — я переведу тебе десять тысяч долларов, как только он окажется в Америке.
Получить десять тысяч только за то, чтобы убедить молодого человека отправиться к отцу в Америке, — это самый приятный и самый легкий заработок. Но мой знакомый потратил три дня, прежде чем сумел уговорить Костю мне позвонить. И когда в трубке раздался голос моего сына, я не мог поверить своему счастью.
— Отец, — строго сказал он, — здравствуй. Как ты отнесешься к тому, чтобы я к тебе приехал? Хочу посмотреть на вашу Америку.
В тот день я был самым счастливым человеком на свете. Я не только увижу его, но и вытащу, спасу от мафии! Не было бы счастья, да несчастье помогло. Вот уж действительно так.
Но счастье не бывает полным и долгим. На следующий день мне позвонил Барлоу.
— Мы поедем с вами в Монреаль послезавтра, — сухо сообщил он. — И еще я хотел уточнить. Вы знаете, что ваш сын собирается приехать к вам погостить?
— Он уже полгода собирается. Я дважды высылал ему приглашения. Вы можете это проверить.
— Уже проверили, — проворчал Барлоу, — но дело не в этом. Нам кажется, что он приезжает в очень неподходящий момент. Вы не могли бы его отговорить?
— И не подумаю. При чем тут наши проблемы? Мне дали слово, что с моими детьми ничего не случится. И не хитрите, Барлоу! Если вы хотите его убрать в Питере, то напрасно рассчитываете, что я ничего не узнаю. Если хотя бы волос упадет с его головы, вам придется искать нового исполнителя вашего «заказа».
— С ним ничего не случится, — торопливо заверил меня Барлоу, — просто нам кажется странным такое совпадение.
— Это вас не касается. И вообще оставьте в покое членов моей семьи. Они не должны ничего знать. А вы не должны нам мешать жить обычной жизнью. Я несколько лет не видел сына, и теперь он приезжает. Из-за проблем вашего шефа я должен отговорить сына приехать ко мне в Америку? Неужели вы думаете, что можете мною так командовать?
— Я только спросил, — отступил Барлоу и положил трубку.
На этом наш разговор закончился. А через день снова позвонил Костя и, сообщив, что получил визу и купил билет, назвал дату прилета в Бостон. Теперь я знал, что через несколько дней мой сын будет рядом со мной. И после того как я его спрячу, у нас будет совсем другой разговор с мистером Барлоу и его компанией.
Я постарался рассказать Косте обо всем, что произошло до его приезда. Разумеется, в общих чертах. Ему не нужно знать, о чем именно я просил нашего старого знакомого, все последние годы сообщавшего мне, как живет моя бывшая семья. Конечно, десять тысяч долларов я сразу перевел и даже узнал, что ему удалось сыграть в том числе и на корысти моей бывшей жены. Он убеждал сына, что тот должен поехать к отцу-миллионеру и устроить свою жизнь, а затем вызвать мать. Когда знакомый рассказывал мне эти подробности, я понял, почему Костя сразу позвонил. Она, конечно, не могла упустить такой шанс. Даже спустя столько лет хотела меня достать! Она ведь знала, что я не женат и что удочерил девочку. И понимала, что если Костя останется со мной, то рано или поздно и она, мать моего сына, формально со мной не разведенная, может объявиться в Америке на законных основаниях.
