В общем, тогда меня вычислили довольно быстро. И сразу нашли мое уязвимое место, похитив сына. Они понимали, что я сам начну их искать. Я так и сделал. Чтобы спасти сына, я позвонил им и предложил себя в обмен на Костю. Конечно, они согласились. Потом я устроил небольшой трюк. Опрокинул машину в реку, куда предварительно спрятал акваланг. Конечно, все погибли, и они посчитали, что однорукий утонул. А я уехал в Сибирь и спрятался в небольшом городке со смешным названием Леньки.
Потом я вернулся. Меня вычислили во второй раз и попросили найти в Европе одного бизнесмена, сбежавшего от гнева своего среднеазиатского президента. И конечно, за мной пустили своих гончих. В общем, кончилось это не очень хорошо. Много людей погибло. В том числе и начальник охраны этого странного президента. Погибла и Надя, которая помогла мне в поисках. Потом я нашел нужного мне человека. За то, что я оставил его в живых, он согласился поделиться со мной награбленными деньгами. Я попросил только десять миллионов и получил эти деньги вместе с чистыми бланками нужных документов. И больше я никогда не видел этого типа. Кажется, его фамилия была Касумов или Касимов, сейчас уже не помню и вспоминать не хочу.
Шесть лет назад я переехал в Америку вместе с дочерью. Левша исчез. Вместо них появились Алекс Келлер и его дочь Александра Келлер. Появился состоятельный бизнесмен, который разместил деньги в банке и жил на ренту и на проценты с акций, которые я тогда купил. Сначала оказалось, что я плохой бизнесмен: за несколько лет я потратил большую часть суммы, купив дом, загородный охотничий домик, несколько автомобилей, катер, небольшой частный самолет. Потом я понял, что мои деньги кончаются и мне нужно подумать о будущем Саши. Тогда я решил вкладывать деньги в акции. К тому времени у меня оставалось не более трех миллионов. И за несколько последних лет я не только не потратил оставшиеся деньги, но сумел накопить около полутора миллионов сверху. Хотя, по большому счету, это не моя заслуга. В девяностые годы, во время правления Билла Клинтона, экономика Америки росла как на дрожжах. Деньги делали деньги. Число миллионеров в Соединенных Штатов росло ежедневно.
Ну и, конечно, большую роль сыграл мой сосед, мистер Уильям Кервуд, известный бизнесмен и конгрессмен нашего штата. Он весьма дельно советовал мне, куда вкладывать деньги, и вообще оказался неплохим парнем. Вообще-то американцы никогда не дают подобных советов, но он предлагал мне вкладывать деньги в компании, где у него был контрольный пакет акций, то есть получалось, что я как бы одалживал ему деньги. Однако он был настоящим профессионалом, и мне капали приличные проценты.
Как же я волнуюсь! Дрожит даже моя левая силиконовая рука. Теперь у меня не просто протез. На нем даже сгибаются пальцы, это настоящее чудо техники. Мне сделали его три года назад в Монреале, и я очень доволен своей левой рукой. Мне даже говорили, что скоро можно будет вырастить мою руку из клеток моего собственного организма. Надеюсь дожить до этого времени. Иногда во время дождя моя силиконовая рука даже чешется, хотя я понимаю, что это невозможно. А иногда начинает болеть кисть. Та самая кисть, которую выбросили или закопали где-то в Афганистане, когда везли меня в полевой госпиталь. Жаль, конечно, что тогда не было условий, позволивших бы спасти мою руку, пришив ее вместо этого силикона.
Когда Костя наконец сообщил мне, что приезжает, я просто не поверил своему счастью. Ведь по-настоящему я для него — чужой человек. Конечно, я его отец. Но разве я настоящий отец? Я ведь только деньги посылал. И меня не было с ним, когда он кончал школу и уходил в армию. Я должен был отвечать на его вопросы — вопросы, которые рано или поздно каждый взрослый сын задает своему отцу. Но тогда меня не было рядом с ним. И поэтому я так волнуюсь. Говорят, что пока жив отец, ребенок чувствует себя защищенным. В любом возрасте. Наверное, Костя не всегда чувствовал себя защищенным. И в этом виноваты не только мы с матерью, но и обстоятельства, которые сложились так неудачно. Никакой другой работы я найти не мог. Я умел только стрелять и убивать. Меня научили только этому ремеслу. И по-другому зарабатывать деньги я не мог.
