– Тебе было хорошо? – спросила девушка.
– Да. Теперь я чувствую себя сильным и бесстрашным как никогда.
– Если б я могла ощутить что-то подобное! Не знаю, что способно мне помочь. Может, вот это? – Паола вытащила из ворота платья индейский амулет.
Ниол затаил дыхание.
– Я не думал, что ты все еще носишь его!
– Я никогда его не снимаю. Мне кажется, тогда, в детстве, тебе было непросто с ним расстаться, ведь амулет напоминал о том месте, откуда ты приехал, служил тебе защитой. И все же ты подарил его мне.
– Не помню, легко ли это было, однако точно знаю: в тот миг, когда я надел на твою шею этот амулет, мое сердце стало принадлежать тебе.
Девушка задрожала под его взглядом, будто в предчувствии разгула стихии, наводнения или грозы.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мне жаль, что ты до сих пор не поняла, что я тебя люблю. Люблю сильно, страстно, почти безумно. Я знаю, что это безнадежно, – все равно что рыдать под луной или звездами, сожалея, что до них нельзя дотянуться рукой.
В душе девушки поднялась странная горечь; Паола схватилась рукой за горло и сдавленно произнесла:
– Ты прав, я не знала и теперь тоже не знаю, что тебе сказать. Ответь, чего ты хочешь сейчас, в этот миг?
– Подари мне один-единственный поцелуй, а потом будет не жалко и умереть.
Когда он осторожно обнял ее и его губы коснулись ее губ, Паола поняла, что поцелуй Ниола не похож на поцелуи Энрике. Неожиданно ее охватили необычайно сильные и свежие чувства, проникающие, казалось, до самой глубины души. А еще девушка поняла, сколь неумолима власть смерти, в объятия которой ей когда-то придется упасть, и сколь краток тот миг, когда она способна познать и изведать настоящее счастье.
Паола пошатнулась от неожиданной слабости и прошептала:
– Умоляю, держи меня, Ниол, держи крепко и никогда не отпускай!
– Если бы только ты была моей! – почти простонал он и вопреки ее просьбе разжал руки.
– Я бы хотела, – вырвалось у нее, – но я… не могу.
– Почему?! – Во взгляде юноши сквозило отчаяние. – Из-за… него?
Паола потупилась и ответила:
– Он больше не придет.
– Ты страдаешь из-за этого? Хочешь, я… его убью?
Девушка нежно прикоснулась к его руке.
– Нет. Тем более ты уже сделал нечто прямо противоположное. Ниол, это ты спас Энрике жизнь? Не отрицай, я обо всем догадалась.
Услышав имя соперника, юноша вздрогнул и мрачно произнес:
– Каким образом?
– Так мог поступить только ты.
– На самом деле я хотел его зарезать. Я следил за ним, чтобы убить, я желал избавиться от него, чтобы он мне не мешал. Я не мог представить, как отдам тебя ему.
– Почему ты не смог осуществить то, что задумал?
– Я боялся, что его гибель сделает тебя несчастной. Мне казалось, что ты его любишь.
Паола собралась с силами и сказала:
– Это было наваждением, ошибкой, однако произошло нечто непоправимое, в чем я не могу тебе признаться.
– Можешь не говорить. Я и так знаю.
– Тебе сказала твоя мать?
– Нет, я догадался сам. – Он смотрел выжидающе и вместе с тем прямо и честно.
Девушка приложила ладони к пылающим щекам.
– Мне очень стыдно, – просто сказала она.
– То, что не смущает меня, не должно служить препятствием для тебя, для нас обоих, – сдержанно произнес Ниол.
Девушке показалось, что она очнулась от долгого сна, внезапно прозрела и поняла, что обыкновенное и вместе с тем чудесное земное счастье, о котором она страстно мечтала, стоит у порога ее души и сердца, и все, что нужно сделать, это всего лишь отворить ему дверь.
– Тогда я твоя.
– Это… правда?!
– Да. Когда ты вошел в мою жизнь, в ней появился свет. Если мы не разлучались до этого момента, так почему бы нам не быть вместе… всегда? Повторяю: я твоя, без всяких условностей и запретов.
– Нет, я так не могу. – С этими словами Ниол опустился на колени, взял руки Паолы в свои ладони и, глядя ей в глаза, произнес: – Прошу, выходи за меня замуж.
Она молчала, потрясенная услышанным, а он продолжил:
– Наверняка в этом городе есть церковь, где нас смогут обвенчать. – И добавил с растерянной и простодушной улыбкой человека, не могущего поверить в свое счастье: – Если ты мне откажешь, я брошусь с этой скалы и утону.
