Глава 9. Бородино и развитие реконструкции
Ну а теперь от дел житейских вернемся к делам «военным». Французский поход 1989 года дал мощный толчок пониманию того, чем является военно-историческая реконструкция и какой она может быть. В сентябре 1989 г мы впервые провели Бородинский военно-историческое мероприятие силами практически только военно-исторических клубов. До этого каждые первые выходные сентября на Бородинском поле происходил довольно скромный праздник «День Бородина». Проводился ряд памятных мероприятий, возлагались цветы к памятникам на поле сражения, партийные функционеры произносили положенные речи, народные ансамбли вяло водили хороводы, что, конечно, не очень-то могло заинтересовать публику.
Основной «изюминкой» мероприятия, на которое люди как-то собирались, было некое театрализованное мероприятие, поставленное силами военнослужащих, срочной службы, одетых в самые заношенные костюмы, оставшиеся с фильма «Война и мир».
Кроме того, примерно десятка два солдатиков были кавалеристами знаменитого Алабинского кавалерийского полка, созданного в свое время по инициативе С. Бондарчука прежде всего для съемок фильма «Война и мир».
Сценарий этого примитивного спектакля был всегда примерно один и тот же. «Французы», вооруженные какими-то подобиями ружей из алюминия, шли в атаку на «Батарею Раевского» (Памятник, возвышающийся там сейчас, не существовал, его уничтожили в сталинские времена и восстановили только в 1987 г.), врывались на холм, а потом «русские» решительно контратаковали, и французы в панике бежали, причем по режиссерской находке бегущие должны были смешно кувыркаться, изображая паническое бегство. Русская конница гнала врага. Пиротехники не было практически никакой, зрелище (в котором принимало участие около 200 военнослужащих) было просто убогим, но за неимением лучшего, публика смотрела и этот, с позволения сказать, «спектакль».
В 1989 и 1990 гг. мы впервые провели Бородинское мероприятие силами прежде всего военно-исторических клубов, уже неплохо обмундированных, с красивыми знаменами, а у кого-то были уже вполне приличные муляжи ружей. А «солдатиков» срочной службы, в какой из годов, не помню, нам все-таки дали для массовости. Я помню, как обучал французским командам «батальон», состоявший из русских, узбеков, таджиков и еще Бог знает кого, чтобы этот отряд в поношенных Мосфильмовских мундирах усилил нашу «армию». Армейские офицеры, которые вручили мне этих «бойцов», смеялись: «Да они по русски-то ни черта не понимают, а ты их еще и по-французски учишь». Каково же было их удивление, когда к концу дня репетиции этот батальон (конечно символический, человек 100) я провел перед ними в стройном порядке, и солдатики срочной службы браво исполняли приказы: «Portez-vos armes! Par peloton a droite marche!» (На плечо! По-взводно направо марш!).
Их начальники рты пооткрывали. А секрет был простым — нужно увлечь людей, ввести игровой элемент в подготовку, быть с ними строгим, но не
Никакой своей кавалерии у нас тогда не было. Из Алабинского полка продолжали присылать пару десятков кавалеристов срочной службы, одетых во что Бог на душу положит, и они скакали по полю, даже видимо толком не понимая, где свои, где чужие. Но внешний эффект от их скачки был, тогда и это для нас было неплохо.
Тогда впервые в 1990 г. наши энтузиасты попытались сесть на коней. Одним из самых первых был Сергей Уланович, человек можно сказать, с пророческой фамилией. Он первый начал создавать именно конную группу «Литовский уланский полк», целью которой было не таскать просто так красивый кавалерийский мундир, прохаживаясь в бою без толку среди пехотных отрядов, а именно обучить людей конному строю. Его можно без сомнения назвать родоначальником кавалерии российской реконструкции. Из рядов его полка вышли многие славные кавалеристы, которые создали потом свои полки и в частности французские.
