Элис первым делом бросилась осматривать ванну, потом раздвинула шторы на окне. Перед окном высилась кирпичная стена, но, когда Элис открыла фрамугу, она услышала шум уличного движения, и снова ей, как тогда на вокзале, показалось, что это сама жизнь к ним взывает своим могучим чарующим голосом.
Семейство Маллой в тот же вечер разыскало знаменитое кафе «Автомат» на Бродвее. Все вызывало их шумный восторг: и волшебный кран, из которого лился кофе, и распахивающиеся стеклянные дверцы шкафов.
— А завтра я возьму печеные бобы, — кричала Элис, — послезавтра — пирог с цыпленком, а потом — рыбную запеканку!
После ужина они вышли погулять. Милдред-Роз шла между родителями, держась за их заскорузлые руки. Темнело, и огни Бродвея были как раз такие, какими они рисуются нехитрому воображению провинциала. Где-то высоко в небе суетились огромные, ярко освещенные изображения окровавленных героев, уродов, преступных любовников и бандитов, вооруженных до зубов. Названия кинофильмов и безалкогольных напитков, ресторанов и сигарет плясали в хаосе огней, а вдали за Гудзоном мерцала беспощадная зимняя заря. На востоке пылали небоскребы — казалось, их темные массивы подверглись внезапному нападению огня. В воздухе носилась музыка, и было светлее, чем днем.
Они несколько часов пробродили по улице вместе с толпой. Милдред-Роз устала и принялась хныкать, так что родителям пришлось вернуться с ней в «Ментону». Элис уже начала ее раздевать, когда послышался мягкий стук в дверь.
— Войдите! — крикнул Эвартс.
В дверях стоял бой. У него было тщедушное тело ребенка, а лицо — серое, в морщинах.
— Я просто хотел посмотреть, как вы тут устроились, — сказал он. — Может быть, вы хотите лимонаду или воды со льдом?
— Ах нет, спасибо, — поблагодарила Элис. — Вы очень внимательны, спасибо.
— Вы первый раз в Нью-Йорке?—спросил бой, прикрыв за собой дверь и примостившись на подлокотнике кресла.
— Да, — сказал Эвартс. — Мы выехали из Уэнтворта вчера в девять пятнадцать поездом, идущим на Саут-Бэнд. Оттуда — в Чикаго. Мы обедали в Чикаго.
— Я ела куриный пирог, — сказала Элис, надевая ночную рубашку на Милдред-Роз.—Ужасно вкусно!
— А оттуда — в Нью-Йорк, — сказал Эвартс.
— А зачем вы приехали? — спросил бой. — Медная свадьба?
Бой вынул сигарету из пачки, лежавшей на комоде, и соскользнул на сидение кресла.
— Нет, — ответил Эвартс, — мы, понимаете, набрели на золотую жилу.
— У нас большая удача,— сказала Элис.
— Премию в каком-нибудь конкурсе получили? — спросил бой.
— Совсем другое, — сказал Эвартс.
— Расскажи ему все, Эвартс, — попросила Элис.
— Да, да, Эвартс, расскажите мне все,— согласился бой.
— Видите ли, — начал Эвартс.—Дело было так. Эвартс присел на кровать и закурил сигарету.
— Я был в армии, понимаете, а потом демобилизовался и вернулся к себе в Уэнтворт...
И он повторил с начала до конца все, что рассказал проводнику.
— И везет же людям! — воскликнул бой, когда Эвартс кончил свой рассказ. — Трейси Мэрчисон! Мэдж Битти! Ну и повезло!
Он обвел взглядом убогий номер. Элис укладывала Милдред-Роз на диване. Эвартс сидел на кровати, болтая ногами.
— Теперь вам нужно подыскать хорошего агента, — сказал бой, написал что-то на бумажке и протянул ее Эвартсу. — Агентство Хаусера — самое крупное в мире, — сказал он. — А Чарли Левитт — первый человек в агентстве Хаусера. Несите Чарли все ваши заботы и нужды, а если он спросит, кто вас прислал к нему, можете сослаться на Битси.
Бой двинулся к двери.
— Покойной ночи, счастливчики, —сказал он. — Покойной ночи. Приятного сна. Сладких сновидений.
Супруги Маллой всю жизнь привыкли трудиться и встали в половине седьмого, как всегда. Они тщательно вымыли себе уши и почистили зубы мылом. В семь часов они направились к «Автомату». У Эвартса горело во рту от выкуренных накануне сигарет, и нервы были напряжены от бессонной ночи. Шум уличного движения не дал ему уснуть. Нью-Йорк еще спал. Все трое были чрезвычайно удивлены этим и даже несколько обескуражены. Они позавтракали и вернулись в гостиницу. Эвартс позвонил Трейси Мэрчисону на службу, никто не ответил. Эвартс звонил еще и еще.
