Отцовский пиджак висел на стуле.
Она быстро сунула руку во внутренний карман — так и есть!
Вместо своего паспорта Алена предусмотрительно положила мамин, заблаговременно изъятый из сумки с документами...
Сразу он ничего не заметит. Но ей теперь нельзя больше откладывать...
С колотящимся сердцем Алена добралась до кровати и спрятала паспорт под подушку.
Завтра...
— Доченька, ты спишь?
Мамины шаги замерли рядом. Руки осторожно поправили подушку...
Алена напряглась и крепко зажмурила глаза.
Нет... мама ничего не обнаружила... Она вышла и плотно прикрыла дверь.
Интересно, сколько дадут в ломбарде за ее колечко, цепочку и крупный золотой кулончик? Хватит на билет? А сколько стоит такси до Феодосии? Вернее, до приморского поселка, в котором живет Алик...
Курортный сезон кончился, теперь он наверняка уже дома...
Интересно, что он подумает, когда ее увидит? Обрадуется?
Ну конечно! Разве могут быть сомнения?
А вдруг его там не окажется? А вдруг он сам приехал в Москву и пытается разыскать ее?
Конечно, он должен был тут же броситься следом! Он мог узнать в справочном бюро ее адрес...
Как она раньше не догадалась?! Он уже столько времени бродит вокруг ее дома, прячется, поджидая Алену...
Она вскочила и подошла к окну. Долго смотрела в темную мокрую ночь.
Фонарь под окном освещал длинные нити дождя, и они слабо Мерцали, словно драгоценная серебряная вышивка на черном бархате...
Ей показалось, что внизу, кутаясь в плащ, стоит высокая худая фигура...
Сердце сжалось... Он... Алик...
«Уходи, глупый... — взмолилась про себя Алена. — Отец увидит... Нет, постой еще минутку... Подними голову... Я здесь. Видишь?.. А теперь иди... ты совсем замерз... Завтра...»
Длинная тень качнулась, словно услышала ее, сдвинулась с места и скрылась в темноте...
Вот хорошо, что она сообразила! Завтра она побежит перво-наперво в ту коммуналку, где Алик снимал квартиру. Если он приехал за ней, то, чтобы не разминуться, должен опять поселиться там же...
А потом они уедут куда глаза глядят...
Ой, скорей бы наступило завтра!
Уж лучше бы оно никогда не наступало...
Если бы время можно было повернуть вспять... А потом остановить и вырезать, как в кинопленке, страшные мгновения... И опять смонтировать, уже начисто, с поправками и купюрами...
Если бы можно было выбросить из памяти этот день!
...Мама неожиданно вернулась в самый неподходящий момент.
Алена, уже полностью одетая, запихивала в сумку с бельем пакетик с золотыми украшениями.
Они обе замерли. Молча. Потрясенно глядя друг на друга.
Вопреки ожиданиям, мама не стала кричать и удерживать Алену. Она виновато отвела глаза, словно не дочь, а она только что пыталась сбежать из дома, прихватив с собой золотишко...
— Подожди... — тихо сказала она. — Тебе... некуда ехать.
— Неправда! — дерзко вскинула голову Алена. — Он меня ждет! Я знаю!
— Ты... ничего не знаешь... — как-то страшно произнесла мама, и внутри у Алены все похолодело.
Она отступила на шаг и спросила, запинаясь:
— А... что случилось?
— Подожди, я сниму пальто, — тихо ответила мама.
Она поставила сумку с продуктами рядом с Алениной и тщательно, преувеличенно аккуратно повесила одежду на вешалку, сняла заляпанные грязью сапоги... и принялась искать тряпку.
— Мама, — напомнила о себе Алена.
— А... да-да, сейчас... — протянула она, растерянно оглядываясь. — Где же мои тапочки?
— Мама, они перед тобой.
— И правда... А я не вижу...
— Не тяни. И не заговаривай мне зубы, — предупредила на всякий случай Алена. — Объясни, что ты имеешь в виду, или я уйду.
— Хорошо, — сдалась мама. Но видно было, что ей очень не хочется говорить. — Понимаешь... папа оставил там заявление... И... твоего Алика должны были судить...
— За что?! — ошалела Алена.
— Понимаешь... В уголовном кодексе есть такая статья... В общем, папа знает лучше...
Мама отвернулась и хотела пройти мимо, но Алена схватила ее за руку.
— Я с ним не буду говорить! — отчеканила она. — Он мне больше не отец!
— Аленушка...
— Судить! Как ему в голову пришло! — Она решительно подхватила свою сумку. — Я немедленно туда лечу. И не удерживай. Бесполезно. Я им все объясню... Его отпустят...
