Испанский вояж - страница 62

Шрифт
Интервал

стр.

Мама была счастлива, обретя долгожданное материнство, а для отца я, похоже, стала слишком поздним ребенком. Он мало со мной общался, и потому я его сильно любила. Очень редко занимался со мной, и тем важнее был каждый данный им урок. Его не стало, когда мне было двенадцать лет. Тяжелая болезнь не позволила отцу вернуться на родину, найти ответы на те вопросы в истории нашей семьи, которые он искал, — понять роковые причины, приведшие его род, потерявший свою средневековую славу и власть, к упадку. Но он сумел перелить в меня, как в новый сосуд, свою страсть, свою любовь к родине, свою уязвленную гордость потомка великого рода.

Похоронив отца, мы с мамой перебрались в Париж, где жила сестра отца, очередной муж которой был состоятельным человеком, что позволило мне закончить лицей. Я хотела выполнить обещание, данное отцу, и вернуться на родину. Мама этого не приветствовала и не желала уезжать из Франции. В это время тетя развелась со своим богатым мужем и решительно заявила, что французские мужчины ее больше не интересуют и она возвращается на родину вместе со мной. На маленьком семейном совете было решено, что мы с ней едем в Испанию, а мама остается во Франции, чтобы нам было куда вернуться в случае неудачи.

С одержимостью, свойственной юности, я искала причину упадка нашего рода в книгах, хрониках, легендах. Моя тетя, научившая меня варить кофе с солью, единственная из всей родни разделяла мои интересы и готова была помочь, но, увы, и ей было мало что известно. Я поступила на исторический факультет университета в Севилье и стала изучать источники и строить генеалогическое древо нашей семьи не сверху вниз, как отец, а наоборот. Первое открытие, к которому я пришла, состояло в катастрофической малочисленности тех, кого даже с большой натяжкой можно было отнести к представителям нашего рода. Больше двух лет я потратила на то, чтобы удостовериться, что в Старом и Новом Свете я — единственный член семьи в детородном возрасте. Это открытие настолько сильно повлияло на меня, что я расторгла помолвку под предлогом необходимости закончить научные исследования в архивах. Это была полуправда, которую поняла только моя тетка. Когда после разразившегося из-за отмены свадьбы скандала я приехала к ней, она спросила: «Ты что, разлюбила его?» «Нет, — я готова была залиться слезами. — Просто боюсь иметь детей». «Почему?» — строго просила она. «Я не знаю, что их ждет в будущем, потому что не могу понять, что произошло в нашей семье в прошлом», — весьма путано объяснила я. «Глупости! Ни одна мать этого не знает, и тем не менее дети исправно появляются на свет. Ты забиваешь себе голову ерундой и лишаешь старую тетку радости сделать тебе свадебный подарок», — не удержалась она от упрека. Это был жестокий упрек, так как я знала, что моя тетушка, весьма ограниченная в средствах, пыталась сохранить единственную ценную вещь, оставшуюся у нее после трех браков, — яхту «Баронесса II», чтобы я получила достойное приданое. Но дело было сделано. Тетушка, поджав губы, заперлась в своей квартирке, а мне не осталось ничего, кроме как продолжать архивные поиски на подвернувшуюся стипендию. Не знаю, знакомы ли вы с архивной практикой? — спросила Тереза.

— Да. Я закончила историко-архивный институт, — ответила я, но не стала уточнять, что факультет информатики не давал нам архивных навыков.

— Значит, мы коллеги! — обрадовалась Тереза. — Тогда я не буду вам рассказывать, какой это монотонный, тяжелый и грязный труд — научные исследования, а уж генеалогические изыскания — вообще тоска страшная. Ведь основным источником служат церковные книги. Я до сих пор вспоминаю, как кошмар, пыльные страницы, заполненные корявым почерком. Всегда, когда я заболеваю и у меня першит в горле, слезятся глаза, я вижу во сне монастырскую библиотеку, мириады пылинок в солнечном луче и свои руки — одну с зажатым мокрым носовым платком, а другую в рваной нитяной перчатке, листающей страницу за страницей. Во сне я боюсь, что сейчас кто-то придет и выгонит меня, а я так и не успею просмотреть всю книгу. Сердце мое колотится, я слышу приближающиеся шаги, тороплюсь, страницы склеиваются, я скольжу глазами по строчкам, и, когда наконец замечаю нужное имя, дверь распахивается, свет меркнет, я кричу и просыпаюсь от звуков собственного голоса. Архивная пыль разъела мои руки, забилась в мои морщины, довела меня чуть ли не до астмы, но мне удалось извлечь из-под нее на свет ответы на мои загадки. Я вас не утомила своим рассказом? — спросила Тереза, собирая со стола чашки.


стр.

Похожие книги