— Были сегодня на морской прогулке на яхте, — поделилась я.
— В романтической обстановке? — засмеялась Рамзия, намекая на Алана, которого увидела рядом со мной, входя в отель.
— Романтической была только обстановка, — честно призналась я в постигшем меня любовном разочаровании.
— Ничего, — утешила меня Рамзия, — отпуск еще только начинается. Пойдемте, я дам вам ласты, они остались в багажнике.
— Вы уверены, что они вам не понадобятся в ближайшие дни? — вежливо спросила я.
— Абсолютно, мне придется на два-три дня уехать к родным, — ответила она.
— К тбилисским? — полюбопытствовала я.
— Нет, к мадридским, — в тон мне ответила Рамзия.
— Когда мы вас снова увидим? Я хотела бы сделать вам что-нибудь приятное. Вы мидии свежие едите? — спросила я.
— Нет, я их в раковинах поджариваю на сковороде, сырые не люблю, — удивилась Рамзия.
— Да, конечно. Просто я хотела к нашей следующей встрече надрать их вам на камнях к ужину. Нашла туг такие плантации мидий, просто охотничий азарт одолевает, — поделилась я с ней.
— Я появлюсь у вас или оставлю информацию у администратора, когда вернусь. Плавайте в свое удовольствие, — сказала она, вытаскивая из багажника ласты.
— Ну что, продолжения банкета не последовало? — поинтересовалась Марина, когда я вошла в номер.
— Нет, он отправился спать, пожелав мне спокойной ночи, что я расценила как издевательство, — призналась я.
— Вряд ли ему удастся уснуть.
— Ну нет, я не обольщаюсь, — скромно возразила я.
— Правильно делаешь, что не обольщаешься.
— Почему?
— Потому что он подрался с этим нашим грубияном — Бурбоном.
— Как? — искренне изумилась я, легко вспомнив приятные, мягкие черты Алана и его тихий голос.
— Я пошла за тобой, чтобы отдать ключи, боялась, ты загуляешь, а потом будешь меня будить. Вышла в коридор. Передо мной в сторону лифта шел изрядно поддавший Бурбон. Он первый дошел до лифта, и я еще подумала, что, наверное, с ним входить рискованно, лучше спуститься по лестнице. Тот стал жать на кнопку занятого лифта. Лифт подъехал на наш этаж. Он сунулся вперед и получил по лбу дверью от выходившего твоего кавалера. Я даже не поняла, успел ли он извиниться, как толстяк схватил его за грудки и со всего размаха заехал ему по физиономии. Я испугалась, что он убьет его на месте своими огромными ручищами, но твой-то не только не упал, но даже, к моему изумлению, дал ему сдачи куда-то в область живота, промахнуться-то трудно. Бурбон заорал и согнулся пополам. На крик стали открываться двери ближайших номеров с предложениями вызвать полицию. Наших бы в такой ситуации пришлось растаскивать, а эти, как ни странно, разошлись сами, видно, слово подействовало. Правда, один был красный как помидор и взлохмаченный, как швабра, а другой бледный как смерть, с белыми губами, и оба бормотали страшные ругательства, видимо, типа рогоносцев, каждый на каком-то своем языке. Но зрелище было гадким, и я в трясучке быстро вернулась в номер. Понимаешь, мерзко то, что они оба так завелись. Казалось, готовы поубивать друг друга из-за пустяка!
— Нет, судя по всему, это не пустяки. Помнишь, как трепетно относится к своей персоне этот тип, и физиономия у него такая надменная, и голос басовитый.
— С этим-то все понятно, но юноша-то твой чего так разошелся, вроде же нормальный! — сказала Марина.
— Ты что, у него заморочек не меньше. Я же весь вечер о чем с ним говорила? — вздохнув, призналась я.
— Ну можно представить! — ехидно промурлыкала Марина.
— А вот и нельзя, — я придала своему голосу скорбь.
— Неужели что-нибудь новенькое? — удивилась она.
— Да, темой вечера была фамильная и личная честь и ее влияние на убеждения человека, — я надеялась произвести впечатление хотя бы на Марину.
— Ну ты даешь! И как же ты разговор поддерживала? — Она опять намекала на мой английский.
— Молча, — честно ответила я. — Оказалось, чем больше я молчу, тем больше ему нравлюсь.
— Ну он не оригинален, — проявила Марина хорошее знание мужской психологии и добавила: — Да, но если он так щепетилен в вопросах чести, то сегодня она у него пострадала.
— Но ведь он ответил ударом на удар! — легкомысленно сказала я.
