Усевшись на кровать, он поправил очки и приглушенным голосом начал читать:
«Индейка, большая домашняя птица, оперение которой своим великолепием может соперничать с павлином, вначале обитала на Американском континенте, но впоследствии была перевезена во много других стран. Эта птица по природе своей очень своеобразна — напористая и самостоятельная — но из-за непомерного тщеславия часто бывает повержена в схватке…»
Он оборвал чтение на полуслове.
Николас, лежа на боку и жадным взором глядя на фотографию женщины на прикроватной тумбочке — эта странная, но миловидная женщина его мать, которая скоро обнимет руками его голову и прижмет к груди — не обращал на него никакого внимания. Он не слушал… Он совсем его не слушал.
