Король был чрезвычайно доволен. Ему приходилось балансировать между двумя враждебными лагерями. Не желая больше распрей в стране, он не хотел выселять приверженцев Кромвеля с тех земель, которые в свое время были конфискованы у роялистов, и в то же время стремился воздать по заслугам своим преданным подданным. Одарив Ланкастеров щедрым куском земли на далекой Ямайке, он нашел практичное и разумное решение наболевшей проблемы.
Остров Ямайка был отвоеван у испанцев еще в 1655 году во время правления Кромвеля. Солдаты под командованием генерала Роберта Венабля и адмирала сэра Уильяма Пенна высадились на остров, изгнав оттуда немногочисленных испанских поселенцев и небольшой отряд солдат. Исполненный решимости сохранить этот остров за Англией, сын Кромвеля, Ричард, с согласия своего родителя, приказал хватать мужчин и женщин прямо на улицах городов и сел Ирландии и отправлять их на Ямайку. Подобные действия не имели успеха — мужчины убегали и присоединялись к отрядам разбойников и пиратов, многие из оставшихся умерли от лихорадки, свирепствовавшей в тех местах, а Ямайка стала прибежищем для разного рода людей, скрывавшихся от правосудия. До недавнего времени только несколько английских поселенцев честно трудились там, возделывая землю. Но теперь король решил изменить ситуацию, заселив остров верными ему людьми, и Ланкастеры были первыми, кто собирался сделать это.
Полные надежд и воодушевленные своими собственными планами, сэр Уильям и Габриэль отплыли на Ямайку" осенью 1661 года. Наконец-то у них будет постоянный дом, и первый раз за много лет они смогут подумать о будущем. Невзирая на плохие условия жизни в Порт-Рояле, жару и насекомых, они объехали весь остров и выбрали себе во владение двадцать тысяч акров девственного леса. Свою плантацию они назвали “Королевским подарком”, присмотрели место для постройки дома и купили рабов-африканцев, чтобы начать тяжелую работу по расчистке этого участка земли. Надо было сделать очень много, и оба полностью погрузились в работу, укрощая дикую плодородную землю и забыв обо всем на свете, тем более что никто не ждал их в Англии, кроме юной Королины, — леди Марта, жена сэра Уильяма, умерла много лет тому назад. Только в начале лета 1662 года они покинули Порт-Рояль и направились в Англию, чтобы забрать Каролину и оставшееся имущество на Ямайку. Тогда-то и произошла трагедия.
Габриэль сурово сдвинул брови, и на его скулах заиграли желваки. С тех пор прошло два года, но воспоминание о смерти отца по-прежнему приносило ему неизмеримую боль. Его мучила не находившая выхода жажда мести. Единственным утешением было сознание, что дон Педро Дельгато умер от ран, которые сэр Уильям успел нанести ему до того, как острый испанский клинок оборвал его жизнь.
Удача изменила Ланкастерам с самого начала. Корвет, на котором они плыли, наткнулся на караван испанских судов, перевозивших добытые в Вест-Индии сокровища и следовавших в Испанию под охраной военных кораблей. Маневрируя, можно было бы перехитрить противника, будь они один на один, но против английского корвета стояла целая испанская эскадра. Капитан “Гриффина” сделал все возможное, чтобы уйти от врага, но ему не удалось ускользнуть от погони. Под ударами пушечных ядер испанского галеона грот-мачта корвета разлетелась в щепки, а сам он был взят на абордаж, и его палубу заполнили испанские солдаты. Экипаж “Гриффина” храбро сражался; Габриэль и сэр Уильям дрались на равных с моряками, но бой приобрел для Ланкастеров совсем иное значение, когда среди испанских солдат, ступивших на борт английского корабля, они увидели дона Педро и Диего.
Зеленые глаза Габриэля помрачнели. Он вспомнил этот бой, ужас и ненависть, испытанные им при виде отца, поверженного доном Педро, свою слепую ярость, когда, сражаясь как безумный он пробивался к отцу, и страшную боль, "пронзившую его, когда он понял, что отец мертв. В этот момент что-то внутри него умерло, но он как одержимый продолжал биться, хотя было ясно — надежды на спасение нет и только чудо могло бы помочь “Гриффину” и его команде. Даже схватка с Диего Дельгато не вызвала в нем никаких эмоций, и только слабая вспышка чувства, отдаленно напоминавшего удовлетворение, промелькнула в его сознании, когда острый клинок полоснул испанца по лицу. С пронзительным криком Диего упал на залитую кровью палубу, но Габриэль не смог нанести последнего удара, ему пришлось отбиваться от испанских солдат, и в неразберихе боя он потерял Диего из виду.
