— Спасибо тебе. Вот увидишь, все будет прекрасно.
— Сомневаюсь, — язвительно заметил Диего. — Когда ты улыбаешься так, как сейчас, я начинаю понимать, почему твои родители так избаловали тебя. А теперь уходи, пока я не передумал, — добавил он более благожелательным тоном.
Вот так Пилар осталась жить в семье Дельгато, и только Мария знала, насколько благотворным оказалось для нее присутствие дуэньи.
Промежуток времени между гибелью Габриэля Ланкастера и появлением Пилар был самым тяжелым в жизни Марии.
Она горевала об англичанине, винила себя в его смерти и мучилась, оттого что дала волю чувствам, объяснить которые не могла и по сей день. После пережитого кошмара Мария ощутила внутри себя пустоту — было такое впечатление, словно из груди вырвали сердце. Казалось бы, у нее не было особых причин так переживать — англичанина она видела редко, не сказала ему и трех десятков слов, но он каким-то непостижимым образом завладел ее душой. Воспоминания были настолько сильны, что Мария не в силах была не то что подойти к месту гибели Габриэля, но даже проехать мимо него. Ее мучили тяжелые сны, — и, несмотря на то что время шло, она вновь и вновь просыпалась среди ночи в слезах. Что-то произошло, только она не могла понять, что именно. Одно она знала определенно: с его смертью нечто очень важное ушло из ее жизни, что-то внутри нее, рвавшееся наружу, внезапно потеряло силу или умерло.
Мария решила сообщить Каролине печальную весть о гибели Габриэля. И на следующий же день после случившегося, движимая глубоким чувством сострадания, она отправилась в поместье Чавесов. Она объяснила Хустине, зачем приехала, и попросила оставить их с Каролиной наедине. Вытирая слезы и запинаясь от боли, душившей ее изнутри, Мария поведала бедной девушке о смерти брага. Каролина сначала побледнела, потом больно сжала руку Марии и требовательно спросила:
— Ты уверена? Ты там была? Ты видела его мертвым?
Мария молча кивнула.
— Габриэля больше нет! — тупо глядя в пол, пробормотала Каролина. — Но я не могу в это поверить! В нем было столько жизни, а теперь его нет.., теперь в живых осталась только я.
Ярко-синие глаза, так похожие на глаза Марии, затуманили слезы, и, не в состоянии больше вынести этого, Мария бросилась ей на шею и разрыдалась, все время повторяя:
— Мне так жаль, мне так жаль. Сколько времени они проплакали вместе, никто из них не знал, но Каролину тронуло искреннее сострадание, читавшееся в глазах Марии.
— Он тебе нравился? — спросила она.
— Я.., я.., не знаю. По-моему, он был хорошим человеком. То, что произошло.., то, что сделал мой брат с вами и теми другими, кто был на борту корабля, — это ужасно несправедливо. Если бы я могла исправить то зло, которое мы причинили вам, я бы сделала это, чего бы мне ни стоило.
И Каролина поверила ей. Трагедия, произошедшая с Габриэлем, свела их вместе, они стали ближе друг другу. Мария даже попыталась выкупить Каролину из неволи, но, глядя на нее непроницаемым взглядом, Рамон сухо заметил:
— И ты сможешь защитить ее от Диего? Ты, которая не может постоять за себя?
Осознав нелепость своего поступка и скрывая неловкость, Мария спросила:
— А кто защитит ее здесь?
— Предоставь судьбу Каролины мне, — ответил Рамон сухо. — И не бойся — пока она моя, никто другой ее не обидит.
Слова эти произвели на Марию странное впечатление, она внимательно посмотрела на Рамона, но его лицо было все так же непроницаемо, и больше она к этому не возвращалась.
Некоторое время спустя Диего вернулся из Санто-Доминго. Как-то вечером Мария вместе с братом сидели в маленькой гостиной. Неожиданно туда вошел Хуан Перес и, не дожидаясь, пока сестра хозяина покинет комнату, прямо, без предисловий, рассказал все, что знал, о событиях, происшедших в отсутствие Диего, и о смерти англичанина. Реакция Диего была ужасной.
— Что? — заорал он. — Умер, ты говоришь? — На перекошенном от злости лице пульсировал побелевший шрам. Хуан угрюмо кивнул. Не в силах сдержать своего гнева, Диего наотмашь ударил его по лицу. — Дурак! — вопил он. — Круглый дурак! Это должен был сделать я! Я убью тебя за то, что ты лишил меня такого удовольствия!
