И вот однажды, когда Мария объезжала с Хуаном поля сахарного тростника, делая вид, что интересуется сбором урожая, ей неожиданно повезло — кто-то из надсмотрщиков отозвал Переса в сторону для неотложного разговора. Увидев впереди высокую фигуру Габриэля, работавшего на краю поля у дороги, Мария как бы невзначай тронула лошадь. Поравнявшись с англичанином, она остановилась и посмотрела назад. Хуан по-прежнему был занят разговором. Тогда она наклонилась — вроде бы поправляя стремена — и прошептала:
— Англичанин! У меня есть для тебя новости.., о твоей сестре.
Габриэль находился не более чем в полутора метрах от нее и отчетливо расслышал ее слова. Она видела, как напряглась его спина, как на мгновение дрогнул в руке нож. Он нагнулся и со всего размаха ударил им по траве, в изобилии растущей между прямых стеблей тростника.
— Зачем ты это говоришь? — процедил он сквозь зубы. — Это что, новая пытка, которую придумал Диего?
Разозлившись на него за то, что он усомнился в ее искренности, Мария настороженно посмотрела в сторону Хуана и прошептала:
— Я говорю правду. Она живет в поместье Чавесов. Я разговаривала с ней, и она просила передать, что у нее все в порядке.
Не прекращая работы, он обернулся и внимательно посмотрел на Марию. Она была так хороша в широкополой шляпе, защищавшей нежное лицо от палящих лучей тропического солнца, и в ладно сидящей на ней темно-синей амазонке, которая подчеркивала необычный цвет ее глаз. Но прошли те времена, когда смазливое личико или хорошенькая фигурка могли поколебать его решение.
— Ну, что ж, — ответил он с вызовом, — вы оказались милосердны и исполнили свой долг, а теперь поезжайте и оставьте в покое меня и моих родных. — На темном от загара и грязи лице гневно сверкнули зеленые глаза. — Ланкастеры не нуждаются в вашей жалости!
Мария не успела ничего ответить. Послышался цокот копыт, и озабоченный голос Хуана спросил:
— Этот кусок падали посмел обидеть вас, сеньорита?
— Нет-нет! — поспешно произнесла Мария. — Я просто остановилась, чтобы поправить стремя. Едем дальше?
Инцидент, казалось, был исчерпан, но ей не понравилось, как Хуан посмотрел на Ланкастера, не могла она забыть и полный ненависти взгляд Габриэля. Так почему же, несмотря ни на что, ее так тянет к нему? Ведь она ничего не знает о нем. Во время их единственного короткого разговора он вел себя не лучшим образом, даже не потрудился скрыть свою неприязнь. Не понимая, что с ней происходит, Мария пыталась найти хоть какое-то объяснение. Она убеждала себя, что все дело в чувстве вины и сострадания, которое она не может не испытывать к нему после всего, что случилось. Но проку от таких объяснений было мало.
Чтобы успокоить подозрительность Хуана, она еще несколько раз объезжала с ним поля, но больше не пыталась встретиться с Габриэлем Ланкастером. Ведь всякий раз после встречи с ним на душе у нее оставался горький, осадок. Она по-прежнему каждое утро отправлялась на верховую прогулку. С рассветом, как только горизонт начинал окрашиваться в розовые и золотистые тона, Мария бежала на конюшню к своей любимой лошадке и, оседлав ее, а иногда прямо так, без седла, пускалась галопом. Она скакала вдоль дороги, мимо хижин, в которых жили невольники, в сторону рощи, где среди коричных деревьев, американского лавра и марцинелега возвышался гигантский ствол красного дерева. В жаркий полдень его ветви заслоняли от палящих лучей солнца маленькое озерцо с чистой прохладной водой. Мария очень любила приезжать сюда. И если молодой госпожи нигде не было видно, слуги хорошо знали, где ее можно найти. Габриэль тоже обратил внимание на место постоянных прогулок Марии, и в его голове зародились новые планы.
Он начал наблюдать за ней по утрам, замечая до мельчайших подробностей ее привычки и не представляя себе пока, когда и каким образом сможет этим воспользоваться. Но он точно знал, что придет день, и способ будет найден. Надо только терпеливо ждать. Он сбежит.., и не просто сбежит, а еще и оставит память о себе.
Габриэль не мог сказать точно, когда и почему из всех Дельгато он именно Марию избрал объектом своих мстительных помыслов. Но он хорошо помнил, что, несмотря на ярость и боль утраты, она произвела на него сильное впечатление сразу же, как только он ее увидел. А после встречи на плантации она чаще, чем хотелось бы, стала являться ему в беспокойных, тревожных снах. В них было много крови, смертей и потрясений, но только до тех пор, пока не появлялась она. С этого момента сон менялся: он не становился другим, но уже не был столь кровавым и жестоким. Габриэль не мог объяснить, почему так происходит, и это волновало его.
