Но уже сегодня должны прибыть секретные документы от генерала Сутгофа. И тогда начнется работа.
Скорее бы.
Нил был в растерянности.
Нет, он не думал о том, как добраться до Питера. Барин был прав: с серебряным рублем в кармане человеку везде дорога. Если уж честно, Нилу потребовалась гораздо меньшая сумма, чтобы проехать пол-России. Правда, без комфорта. Мягко говоря.
Дело было в другом.
Казалось бы – вот он, случай сбежать от таинственного графа, который не удосужился даже покормить своего человека! Не то слугу, не то воспитанника, в этом Нил еще не разобрался. Но покормить, да и обсушить все равно следовало. Хорош благодетель!
Зябко. Голодно.
Нил жалел себя, как побитая собачонка. Сбежать?
Ну уж нет!
Не секут – это раз. Барин позабыл накормить, зато дал денег. Авось после поездки и обеда еще сдача останется. Это два. А самое главное – интересно! Граф – большого ума человек. И барин важный. Сам царь-государь с ним вон сколько времени разговаривал. А самого Нила вытащил из воды великий князь. Как подумаешь, так голова кружится. На родине об этом лучше и не рассказывать – чего доброго накостыляют по шее за вранье. Ну, дела!..
Нил приободрился. Ноги пошли живее. А что в животе скучно, то это нам, как говорила бабушка, наплевать и размазать. Это мы мигом исправим.
Он разменял рубль, купив у торговки два бублика, и немедленно сжевал их. Жизнь начинала удаваться. Главное, она стала интересной и обещала впереди еще больше интересного. Да за такое пусть бы даже пороли – потерпеть можно!
Нил даже засвистел, глубоко засунув руки в карманы. Сейчас же под руку попалась записка. Интересно узнать, что в ней?
Грамоту Нил понимал. Четыре класса церковно-приходской – это вам не комар начихал. Отец, покуда был жив, вразумлял чадо: «Учись, сынок, не то чалдоном вырастешь, чалдоном и помрешь». Понукаемый к учебе словесно и при помощи вожжей, Нил превзошел все главные науки: правописание, арифметику, Закон Божий. А чего не превзошел, того, по его убеждению, и знать не стоило.
Он никогда не рискнул бы вскрыть запечатанное письмо. Но в кармане лежала просто записка – сложенный вчетверо лист из блокнота. Если бы барин хотел сохранить содержание записки в тайне, он как пить дать запечатал бы ее сургучом!
Утешив себя этим соображением и на всякий случай воровато оглядевшись по сторонам, Нил развернул лист. Увы, его ждало жестокое разочарование. Вместо нормальных русских слов по бумаге разбегались какие-то каракули. И букв-то таких не бывает…
До Васильевского острова Нил добрался самым простым способом: на крошечном почтовом пакетботе. Теоретически это стоило денег, но какому мальчишке трудно сквасить плаксивую рожу и заныть о несчастной своей доле? Типичный мальчишка на побегушках, то ли ученик сапожника, то ли трактирный слуга. После купания гимназическая форма, и без того старая, выглядела совсем плачевно и никого не могла обмануть, что Нилу и требовалось. «Сигай сюда, килька», – добродушно сказал ему усатый дядя и помянул недобрым словом Нилова хозяина.
Нил пробрался на самый верх. От пронизывающего ветра он укрылся за толстой черной трубой, извергающей дым; от трубы, кроме того, шло тепло. Нил еще немного постучал зубами по инерции, потом понял, что совершенно обсох. Пакетбот исправно раздвигал воду. В разрывах серых туч показалось солнце, и сейчас же ослепительно блеснул вдали золотой купол Исаакия. Справа и слева берега были низкие, приплюснутые и находились страсть как далеко. Понадобится доплыть – три раза потопнешь. Вона оно какое, море-акиян!
Через час причалили. Пришвартовались, как сказал добрый дядя. Весь Васильевский остров Нил прошел пешком, дивясь на улицы, которые здесь почему-то назывались линиями. Ну, на Пятой-то линии, наверное, прятался секретный оружейный завод, где делают винтовки-пятилинейки, это было понятно. А остальные линии? Неужто на них строят линейные корабли?
Сколь Нил ни вертел головой, кораблей он не увидел и пришел к выводу, что видеть их нельзя. Очень секретные. А потому, надо думать, строят их не прямо на улицах, а во дворах, куда просто так мимо дворника не пройдешь. Ой, мамочки!..
