– Ты мне столько крови попортил. Но грешно злорадствовать над поверженными недругами. Лучше расскажи, как докатился до такой жизни? Сначала вызываешь спустя годы молчаливого противостояния, потом являешься побитый и окровавленный, в одежде проповедника. Лучших тряпок не нашел? И нафига полез через кордон Змей? Они ж поголовно отморозки. В итоге на мутанта нарвался, резню спровоцировал… Ты законник, образец порядка и послушания, а тут такое…
– Мутанта?
– Ага.
– А я подумал, что на экспериментального мода попал, – признался агент. – Но как? Вроде бы мутанты не могут… и вообще гибнут быстро.
– Из официальных отчетов вычитал? – фыркнул преступник. – Забудь! Никто не признает, что стабильные существуют. И что лезут к нам из Запретных Зон.
– Почему?
– Думаешь те, что живут в красивых удобных домах с ровными газончиками во дворах и аккуратными садиками обрадуются известию? Да скажи ты такое любому сытому хомо, и поднимется жуткий вой. Правительству не нужны протесты и бунты. Не нужны и бесполезные военные кампании.
– Но кто-то должен был обнаружить…
– Естественно. Но к таким приходят гости и вежливо просят не распространять панику. А стабильные существуют. Да, от нейтронной радиации мутантами не становятся, дохнут сразу. Были и те, кто забаррикадироваться в бункерах, а бункеры случалось, прятались и в относительно чистой местности. Но когда кончались припасы, выходили на поверхность и сразу наедались изотопов по самое не горюй. Болели, дохли, мутировали, плодились и снова дохли. В итоге многие вымерли после Войны. Но наиболее стойкие сумели выжить. Немного, несколько разрозненных групп и племен.
– Потому и не видел почти никто, – пробормотал Миронов.
– Логично, – подтвердил Рус. – И войска на границах Зон стоят. Подумай, какого хрена? Сталкеров ловят, охотников за артефактами?.. Да кому тот хлам нужен? Кроме того есть мнение, что в появлении стабильных виноваты компании.
– В смысле?
– Об экспериментах над совмещением ДНК животных и людей слышал?
– Угу. Но их же вроде прикрыли.
– Прикрыть-то прикрыли. Официальную часть во всяком случае. Но некоторые объекты экспериментов тихонько вывозили в Зоны.
– Такое невозможно сохранить в полном секрете.
– Точно. Но под полуправдой можно похоронить любую самую гнусную ложь. Я не знаю деталей. Кто-то поговаривает, что когда информация начала просачиваться, в правительстве утроили шумиху вокруг боевых модов. И крайних нашли.
– Похоже на сказку.
– Тому мутанту расскажи. Стабильные проскальзывают сквозь заслоны, уходят в Мертвые города. Потом куда кривая выведет. Иногда и в Красный район. Полезных в банды берут, хотя и побаиваются – дикие, психованные, сильные. Тебе жутко повезло, что голову на плечах сохранил.
– Ага, – промычал Игорь. – Повезло.
Хозяин кабинета замолк и принялся рассматривать агента. Пристально, как какую-то чудную зверушку. В настоящем глазу мелькнула насмешка, губы чуть дрогнули.
– Переживаешь, что столько народу из-за тебя положили? – догадался Рус. Но законник промолчал, сидя с безучастным выражением лица, и преступник усмехнулся шире. – Понимаю.
– Откуда узнал?
– Оттуда. У меня камер по улице натыкано как грибов в осеннем лесу. Должен понимать, безопасность прежде всего. Пока тебя штопали, просмотрел записи. Откровенно говоря, не вижу ничего страшного. Тактически поступил верно – дал мутанту сожрать Волколака, нырнул в толпу. Я и сам бы так поступил.
– Я – не ты, – отчеканил Миронов.
– Действительно, – признал преступник. – Меня б совесть просто не грызла. Ну, положил мутант пяток-другой случайных хомо, и что? Красный район, тут у семидесяти процентов жителей КМ зашкаливает. А знаешь, сколько тут в сутки народу дохнет от наркотиков, векторов, перестрелок?
– Что ты пытаешься доказать? – мрачно спросил агент.
– Ты – добро. Я – зло, – усмехнулся Рус. – Именно я торгую наркотой и палеными векторами, стреляю… иногда. А ты поддерживаешь Закон, не даешь остаткам человечества прыгнуть в пропасть. И мучаешься, когда принимаешь трудные решения. Но повторюсь, тактически поступил верно. Другого пути для спасения не было.
