Сигнал подстегнул, заставил проползти еще пару метров. А потом возникло знакомое ощущение чужого внимательного взгляда. Законник опять оглянулся и увидел на фоне рыжего пламени долговязый силуэт – будто сотканный из мрака, уродливый и страшный.
– Я же убил тебя, – как в бреду прошептал он, не обращая внимания на боль в обожженных губах, лопающиеся волдыри. – Почему ты меня преследуешь, живучая тварь?
Но монстр, конечно, не ответил. Медленно вышел из огня, пошатываясь и спотыкаясь, разливая вязкую кровь из прорех в броне. Дымной головешкой перекатился через крупный завал камней и железа. С трудом встал, размеренно заковылял к беспомощному Миронову.
Цельный ранее панцирь пятнали царапины, кое-где хитиновая броня еще тлела, рассыпалась мелкими чешуйками спекшейся золы. Правая рука обгорела до металлических костей, голову частично смяло: отдельные пластины болтались на тоненьких липких волокнах мышц, изнутри сочилась слизь. И теперь во всей красе виднелась скрытая ранее пасть, зубы острые и кривые, состоящие из одних лишь клыков.
Углядев в груде мусора чуть поодаль приклад метателя, изгой со стоном перекатился, приподнялся на локтях и в несколько рывков достиг цели. Схватился за рукоять, с трудом подтащил неподъемную махину. Но обнаружил, что пушка безнадежно мертва – направляющие погнуты, модуль батареи вырван с мясом.
Ужас ласково поскреб спину. И вместе с ним появилась исступленная ярость. Бывший агент перевернулся на спину, посмотрел на приближающегося врага и бешено прохрипел:
– Сдохни!
Мир утонул в яркой голубоватой вспышке. Цвета и тени исчезли, остались лишь смутные очертания стен, окон и люков, карандашный набросок демона, вызванный больной фантазией неизвестного художника. Раздалось угрожающее шипение, затем мокрый хруст. Игоря окатило какой-то липкой дрянью, и без того истерзанную спину и шею обожгло.
Вторая вспышка – и грудь Аватара взорвалась брызгами кипящей смазки, третья – и пошел едкий дым, голова загорелась как лучина. Дрон пошатнулся и рухнул с другой стороны груды мусора, продолжая лениво и чадно гореть. Когтистая лапа конвульсивно дернулась, загребла пыль и замерла.
Наполовину ослепший, ничего не понимающий и шипящий от боли законник откатился к стене. Услышал мягкие шаги, оглянулся и встретился с насмешливым взглядом Артура Геринга.
Чистенький и холеный, в элегантном костюме резидент ПСБ выглядел на фоне общей разрухи как минимум странно. Жидкие светлые волосы трепал ветер, пепел и зола липли к белой рубахе. Лицо потеряло округлость, кожа туго обтягивала череп, щеки запали, а от левой скулы к губам пролег уродливый шрам. Но по-прежнему пухлые губы кривились в жестокой улыбке, в светлых глазах мерцало торжество.
– Ба! Какая встреча! Давно не виделись, Игорь Константинович. Не поверите, соскучился как за родным.
– Могли бы и раньше примчаться, – проворчал беглец. И хрипло расхохотался. Искренне, с облегчением.
Он выиграл. Замысел с телефоном удался. Пусть не так, как планировал изначально, но расчет оправдался… оправдался!
В зрачках Геринга мелькнуло искреннее недоумение, неуверенность. Безопасник нахмурился, резко приказал:
– Подберите его! Улетаем.
Из технологического тоннеля выскочили два бойца в форме ПСБ, подхватили Игоря и бесцеремонно поволокли прочь. Но Миронов и не пытался сопротивляться, лишь хохотал как безумец.
Он выиграл. Несмотря ни на что.
Ветер свистел и завывал как раненый зверь. То затихал, прячась за стертыми временем каменными зубами скал, то принимался яростно метаться, словно пес, гоняющийся за своим хвостом. Прыгал по кронам деревьев, дергал ветки и шуршал листвой. Сбивал капли воды, взлетал вверх и гонял последние обрывки дождевых туч.
Каждый порыв приносил новые запахи. Порой это был густой и пьянящий хвойный дух. Иногда – мокрые камни и свежесть горных вершин, пряные травы. Но чаще – дым и гарь с оттенком страданий.
Ветер чувствовал смерть. И оттого волновался, бесился.
Игорь старался не прислушиваться. Если отключить часть чувств, сузить восприятие, мир становился гораздо дружелюбнее. Солнечные лучи проникали сквозь закрытые веки, окрашивая вселенную в медовый оттенок, приятно грели грудь. Спину холодила сырая после дождя земля, а мелкие острые травинки покалывали кожу сквозь толстую ткань комбинезона. И тот же ветер дарил облегчение, унимал зуд в подживающих ранах. Сосредоточившись получше, можно представить, что лежишь на одинокой полянке после долгой дороги, и вокруг нет ни души, нет проблем и опасностей.
