– Спасибо. – Карлотта натянула на себя футболку, и он поймал себя на мысли, что любуется ее движениями.
– Ты, кажется, не веришь.
– Не думаю, будто это имеет значение.
– Почему?
– Мы с тобой поспешили, не так ли?
Родригес нахмурился:
– То, что я сказал, – правда. И я не считаю, будто мы поспешили.
Перспектива спать всю жизнь с одной женщиной и быть ей верным теперь уже не казалась ему такой уж страшной и угнетающей. Более того, в данный момент неудержимое сексуальное влечение к ней целиком охватило Родригеса. А может, она никогда ему не надоест?
– Не считаешь?
– Я обещал быть верным тебе не потому, что хотел затащить в постель. Я дал это обещание, потому что знаю: мне по силам его сдержать.
– Хм… – Карлотта усмехнулась. – Просто так странно звучит…
– А что ты хочешь, чтобы я сказал? Я просто говорю – ты красива, потому что так думаю.
– Я знаю… просто… Родригес, я совсем не хотела обидеть тебя. Спасибо тебе. Спасибо за честность и заботу.
– Но мои слова, похоже, недостаточно убедительны?
– Это не так. Жаль, ты не понимаешь, насколько они убедительны! Я верю тебе.
Сердце Родригеса сжалось.
– Думаю, что понимаю.
Она улыбнулась:
– Вот и отлично! Я пойду и проверю, как там Лука.
Карлотта вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. От переизбытка пережитых эмоций и чувств она ощущала легкое головокружение. Борясь с желанием расплакаться или закричать, она без сил прислонилась к стене.
Она была во власти смешанных чувств страха, волнения и в то же время надежды. Будто ей вернули частичку себя. Будто раковина, которую она построила вокруг себя еще в детстве, треснула, и она была готова покинуть ее.
Теперь Карлотта знала – интимные отношения могут давать наслаждение, могут быть прекрасными. Конечно, это не означает, что Родригес признается в вечной любви к ней. Но зато он будет ей верным, и это уже хорошо. И она ему верила.
Конечно, Родригес не сможет полюбить ее. Карлотта видела в его глазах эту бездонную пустоту… Пусть не любовь, но сострадание и заботу он испытывал к ней. А как он был потрясен ее рассказом, как зол – не на нее, а на Габриеля. Даже Наталья, ее сестра-близнец, не поняла ее и потому не услышала всю историю до конца.
И пусть Родригес и Карлотта никогда не полюбят друг друга, по крайней мере, они будут жить в атмосфере взаимопонимания. Ведь понимание – это редкий гость в нашей жизни. И Карлотту этот гость не навещал. Ни Софии, ни Наталье она не могла все рассказать.
Родригесу же она выложила все начистоту. И не жалела об этом.
По щеке Карлотты текла слеза, а на губах сияла улыбка. Она направлялась в комнату сына.
– Доброе утро.
Родригес вошел в столовую и был поприветствован широкой улыбкой Луки, который пил горячий шоколад, и очень скромной улыбкой Карлотты, чьи щеки порозовели, когда она поднесла чашку кофе к губам.
– Доброе утро, – тихо поздоровалась Карлотта.
Внезапно он почувствовал потребность поцеловать ее, но сомневался, стоит ли… Родригес давно уже не задумывался о правомерности своих действий. С тех самых пор, когда перерос отца и мог сравниться с ним силой. Именно тогда Родригес начал явно бравировать поведением. Но сейчас правомерность имела значение. Карлотта не была похожа на других женщин. И он не хотел сделать что-то не так в присутствии Луки.
Он помнил слова Карлотты – ее сын может увидеть фотографии… И это грузом висело на Родригесе. Его отец никогда не был для него примером. Будучи главой государства, король имел железный кулак, а как глава семьи был еще строже. Именно поэтому Родригес отчаянно стремился к противоположному стилю общения, ведя скандальный образ жизни.
Но теперь он ясно понимал – Лука может узнать и увидеть. А что уж говорить о наследнике, который рано или поздно появится у них с Карлоттой.
Все эти мысли удержали его от поцелуя.
– Как спала? – спросил он, не способный скрыть интимные нотки в голосе.
– Хорошо, – ответила Карлотта, отводя взгляд.
– Мне снился кошмар, – сказал Лука, словно вопрос был адресован и ему.
Родригес не решился ответить, потому что не знал, как с ним разговаривать.
– Правда?
– Да. Я видел львов.
– Львов?
