— Он часто просыпается ночью?
— Его мучают ночные кошмары. — Она избегала его взгляда, уставившись в какую-то точку на стене за его плечом. — Я оставила служанку присматривать за ним. Если он проснется, она придет за мной.
Уилл подошел на шаг ближе.
— А как вы, Мег? У вас бывают ночные кошмары?
Она отвернулась от него и опустилась в кресло, в котором сидела до его прихода, сложив руки на коленях.
— Иногда. Когда удается заснуть. — Уилл заметил темные круги у нее под глазами сразу, как только зашел в комнату. — Я пытаюсь помочь Джейку забыть все плохое, но ничего не получается. И как может получиться, если я и сама не в силах ничего забыть?
— Вы прожили без его отца всего лишь один месяц. Чтобы забыть все, потребуется время. — Уилл уселся в соседнее кресло, обтянутое кремовым шелком.
Опустив взгляд, она кивнула. Затем взглянула ему в глаза.
— Думаете, родная мать могла бы дать ребенку что-то такое, что не удастся никому, кто бы ее ни заменил?
Слушая рассказы о матери Джейка, Уилл по крупицам составил определенное представление о тех временах и считал, что Джейк наверняка получал от Мег больше материнской ласки, чем от родной матери.
— Нет, — решительно заявил он. — Подумайте о детях, которых приняли в семьи, способные лучше позаботиться о них, чем их родные. Обычно таким детям живется намного счастливее, чем с родителями.
— Но может быть, часть из них — небольшая часть — всегда будет помнить о том, что с ними не их родная плоть и кровь. Такой ребенок постоянно будет ощущать пустоту в душе.
— Я уверен, что приемные родители способны сделать ребенка таким же счастливым и довольным, как его собственные.
Мег печально вздохнула:
— Тогда почему я не могу сделать Джейка счастливым?
— Он любит вас, Мег. — Это было совершенно очевидно.
— И все же он не счастливый ребенок, — сказала она. — Мы с сестрами в детстве терпели невзгоды и лишения, но все же были счастливы. Мы всегда улыбались и смеялись, а Джейк постоянно грустит.
— Наверное, ему нужен друг, — сказал Уилл. — Кто-нибудь его возраста, с кем он мог бы играть и смеяться.
— У него никогда не было друзей, — прошептала Мег.
Уилл отвел взгляд. Его пальцы беспокойно блуждали по рисунку резных подлокотников кресла. Довольно долго он смотрел на слабое пламя в камине, отчетливо сознавая, что он должен сделать. Понимая, что нельзя трусливо откладывать это до бесконечности.
В конце концов он тихо заговорил:
— Я знаю, вы не хотите покидать этот дом, но, может быть, вы согласитесь поехать завтра с Джейком ко мне? Вам обоим будет полезно прогуляться. Я приму все предосторожности, чтобы вас никто не увидел.
Мег долго не отвечала. Повернув голову, она взглянула в окно. Шторы были раздвинуты, но тонкая газовая занавеска прикрывала стекло. Постоянный поток экипажей и прохожих выглядел как движение неясных теней за ширмой.
— Я не покидала этот дом с тех самых пор, как приехала. — Она повернулась к нему и посмотрела ему в лицо. Глаза ее сверкали. — Иногда, — сказала она, — мне кажется, что я сойду с ума, если останусь в этих стенах еще хоть на один день.
— Вы не можете все время проводить взаперти, Мег. Получится, что вы сменили одну тюрьму на другую.
Она упрямо покачала головой:
— Нет. Самое худшее случится, если он найдет нас.
— Я не позволю ему причинить вам вред, Мег, — твердо заявил Уилл, наверное, уже в сотый раз.
Одно из многих изменений, произошедших в ней за прошедшие восемь лет, — она стала страшно упрямой. Уилл не мог винить ее за это, но ей несвойственна была эта черта, когда она была моложе. Это Серена всегда отличалась упрямством, в то врет как Мег славилась своим добродушно-покладистым нравом.
— Это не имеет значения. — Она пожала плечами. — Мы решили сегодня утром, что я уезжаю через неделю.
Уилл похолодел.
— И куда вы направляетесь? — Она медлила в нерешительности, и его охватила ярость, неистовая и слепящая. — Вы не считаете возможным мне сообщить?
Ее щеки вспыхнули жарким румянцем.
— Я обязательно вам скажу, Уилл. Просто...
Вскочив с кресла, он с шумом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Отвернувшись от нее, он подошел к окну.
