Набрав на тарелку холодной снеди, и прихватив бутылку с остатками вина, я покинула покои и направилась к подземелью. Прислуга мирно спала, потому никто мне на пути не попался. Не спали наемники, стоявшие на охране, но они меня останавливать не стали, потому что на улицу я не выходила. Эти воины ко мне относились, как к герцогской тени. Вот от кого я никогда не видела ни укоризненных, ни осуждающих, ни презрительных взглядов. Иногда мы даже болтали потому, что этих многократно проверенных людей герцог брал и в походы, и на охоты, и на инспекционные поездки. Даже на наши прогулки, только держались воины в этом случае в тени. Вот и сейчас, заметив меня, один из воинов предупредил:
— Только пределов дома не покидайте, тарганна Сафи.
— И не собиралась, — улыбнулась я.
Но вот к узнику меня пускать уже не хотели.
— Герцог будет в ярости, — сказал черноволосый бородатый воин. — Тарганна Сафи, зачем вам этот мозгляк?
— Торсон, это всего лишь мальчик, — ответила я. — Вы сами знаете, что, скорей всего, это его последняя возможность поесть. Завтра мы вернемся во дворец, и герцог вздернет его на дыбу. Дайте хоть покормить его.
— Но герцог…
— Он спит, Тор, спит крепко, а я все сделаю быстро. Только отдам и все, — я зажала бутыль подмышкой и положила освободившуюся ладонь на огромную ручищу наемника. — Пожалуйста, Тор.
— Умеете вы уговорить, тарганна, — он немного смущенно улыбнулся. — Никогда не могу вам отказать. Может, лучше я передам еду?
— Торсон, я хотела сама, — я умоляюще посмотрела на мужчину, чуть сжав его руку, и великан сдался.
Он распахнул дверь камеры, и я проскользнула внутрь. Наемник следом внес факел и засунул его в держатель на стене.
— Недолго, — повторил он.
— Да, Тор, конечно, — улыбнулась я и повернулась к парню.
Он лежал на соломе и не спал. Глаза небесно-голубого цвета следили за мной. Я не спешила подходить к пленнику, желая сначала выяснить степень его агрессии.
— Пришла за моей печенью? — враждебно спросил парень без всяких предисловий.
— Мне своей хватает, — я пожала плечами и теперь с большим интересом рассматривала его.
— Тогда нужно мое сердце? — снова спросил он и сел.
Я заметила, как узник сжал кулаки.
— Зачем мне ваше сердце? — с улыбкой спросила я.
— Для своих ведьменских обрядов, — пояснил паренек. — Ты ведьма.
— Правда? — я насмешливо вздернула брови. — Спасибо, что просветили.
— Не претворяйся, ты ведьма и служишь Черному богу, — уверенно заявил узник. — Что тебе надо? Колдовать будешь?
Теперь я тихо засмеялась, подошла к нему и села рядом, умудрившись не растерять еду с тарелок. Паренек с опаской покосился на меня и отодвинулся.
— Как тебя зовут? — я тоже перешла на «ты».
— Тебе зачем? Для твоего черного ритуала? — с подозрением спросил он.
— Ты так много знаешь о ведьмах и их ритуалах? — с улыбкой спросила я. — Может, ты сам колдун?
— Что? — возмутился пленник и дернул связанными впереди руками в попытке освободиться.
— Сам посуди, ты называешь меня ведьмой, но я понятия не имею ни о черном ритуале, ни о том, для чего нужны все те органы, которые ты мне так милостиво предложил.
— Я не предлагал!
— А ты, — продолжала я, игнорируя его возмущение, — не колдун, сведущ в вопросах колдовства.
— Э-э, — парень вдруг насупился. — Издеваешься?
— Немного, — я снова улыбнулась. — Нет, мальчик, я не ведьма, даже не знакома со знахарством. Я обычная дочь благородных таргов, которая волею судеб стала такой же пленницей, как и ты. Только моя клетка золотая, и меня из нее никогда не выпустят. Но не будем о грустном. Я принесла тебе поесть. Боюсь, новый день будет для тебя тяжелым. Подкрепись.
— Отравить меня хочешь? — в чистых глазах юноши вновь вспыхнуло подозрение.
— Глупый, — я усмехнулась. — Смотри.
Поставив на пол бутылку, я отломила кусок мяса и съела его, съела кусочек хлеба и веточку зелени. После отхлебнула вина.
— У меня руки связаны, — проворчал узник.
— Я развяжу, не переживай, — пообещала я. — Прости, есть тебе придется руками, нож и вилку у меня все равно бы отобрали на входе в камеру.
— И ты меня не боишься? — он был явно удивлен. — Я ведь хотел убить тебя.
