— И все же они это так не оставят, — произнесла я, глядя вслед удаляющемуся посольству.
— Плевать, — ответил Найяр, уверенно шествуя в сторону собственных покоев.
Он захлопнул за собой дверь и поставил меня на пол. Затем закрыл двери на ключ изнутри, отрезая мне возможность к новому побегу, и уселся в свое любимое кресло.
— Иди ко мне, — поманил его сиятельство, но я мотнула головой и осталась стоять. — Проклятье, Сафи, — скривился герцог. — Только не говори, что ревнуешь к ней.
— К той, что уже дважды пыталась убить меня? Нет, не ревную, мне просто мерзко, — ответила я, спокойно глядя на любовника.
— Второй раз остался недоказанным, — буркнул Най.
— Ты все прекрасно знаешь без доказательств, — прохладно произнесла я и отошла к дверям в его кабинет.
— Любимая, — я остановила его жестом. — Сокровище мое, — на моих губах появилась ироничная ухмылка. — Хватит! — рявкнул Найяр и рывком поднялся с кресла. — Тебе рассказать, как это происходит? К бесам, Сафи, как я докажу, что она не способна родить мне наследника, если не буду заходить к ней хотя бы раз в месяц… — он осекся под моим насмешливым взглядом. — Да, я помню, что я говорил три года назад! Это было сказано сгоряча. Потом, спокойно поразмыслив, я консуммировал наш брак. Без этого я от нее не избавлюсь.
— И как? — насмешливо спросила я.
— А как это может быть с бревном, которое пялится в потолок, пока ты в ней? А после становится на колени и молится. — Зло произнес герцог. Сочувственного отклика на моем лице он не нашел и ядовито спросил. — Тебе-то с муженьком, похоже, гораздо интересней.
— Несомненно, — насмешливо кивнула я. — Приятное разнообразие.
Жгучая пощечина опалила мою щеку, вторая за три года. Я, молча, развернулась, и ушла в умывальню, где намочила край простыни в холодной воде и приложила к щеке.
— Сафи, — Найяр стоял под дверями умывальни, — Сафи, ты плачешь.
— Не вижу повода, — ответила я, разглядывая свое совершенно спокойное лицо в мутноватом зеркале.
— Я вхожу.
Дверь открылась и на пороге появился герцог. Он посмотрел на меня и отвел глаза.
— Прости, ты меня вывела.
— Ваше сиятельство, вы ничего не сделали, что не было бы проявлением вашей настоящей натуры, — отложив простынь, я прошла мимо него.
— Сафи, — он снова был раздражен. — Прекрати быть бездушной стервой.
Обернувшись, я смерила своего сюзерена ледяным взглядом и подошла к двери, выжидающе глядя на герцога. Он снова оказался рядом, задрал подол, шаря рукой по моим бедрам, и впился в губы. Поморщившись, я отодвинулась и равнодушно спросила:
— Будете насиловать?
— Проклятье, Сафи! — рыкнул герцог, выпуская меня из объятий. — Где та прежняя нежная девочка?
— Сдохла на полу покоев вашей супруги, — резко ответила я и тут же снова оказалась притиснутой к дверям.
— Ну, хватит злиться, сокровище мое, — под подол герцог больше не лез, решив действовать иначе. — Ты моя единственная любовь. И настоящее удовольствие я получаю только с тобой. Потерпи, через два года все это закончится. Уже никто не будет стоять между нами, — почти шептал он, нежно целуя мое лицо. — Скажи, и я буду заходить к ней не чаще раза в три месяца, четыре, но реже нельзя. Иначе ее родственники оспорят.
Я вывернулась из объятий и села в его кресло.
— Най, а зачем тебе вообще разводиться? — спросила я, складывая руки на коленях. — Ты ведь можешь разбудить страсть в своей жене, как разбудил когда-то во мне, можешь расшевелить ее. У вас будут наследники, которые устроят наших соседей. Союзники останутся союзниками, а не врагами. Всего лишь нужно изгнать твою порочную любовницу. От этого решения выиграют все.
— Ты специально меня злишь? — хрипло спросил герцог, буравя меня тяжелым взглядом. — Я все решил и точка!
Я понимала, что подхожу к опасному краю, но останавливаться не хотела. Не знаю, может Черный бог щекотал меня под ребрами, заставляя куражиться, может просто надоело играть роль покладистой и милой подруги его сиятельства, но очень хотелось выпустить когти.
— А меня ты спросил, хочу ли я становиться герцогиней Таргарской? Хотя, о чем я. Ты не спросил, нужна ли мне твоя болезненная страсть, нужны ли мне эти проклятые стены, в которые ты привез меня, опять забыв спросить. Хочу ли я спать с тобой, ты тоже не удосужился поинтересоваться. Впрочем, тебя мало волнует, хочу ли я рожать тебе детей. Ты ведь все сам решаешь, Най, не так ли?
