Красон неторопливо развернулся к причалу. Несколько сильных взмахов вёслами, а дальше – по инерции. Два десятка портовых рабочих приняли концы и подтянули красон на место прикола. На причал скинули широкий трап, и началась разгрузка. Первыми побежали матросы, проверявшие надёжность крепления корабля – а следом появился воин в отличной железной броне и островерхом шлеме с хвостом. Я не видел его броши, но, как мне объяснила накануне всезнающая и начитанная Пятнашка, такой шлем мог носить только офицер очень высокого ранга, так что это был наш будущий правитель – не иначе. За ним следом спустились трое сотников, а после начали выгружаться сами солдаты.
Зрелище было завораживающим, и на него стоило посмотреть. Тяжёлая пехота что-то задела в моей памяти, но подсказок из прошлых жизней не последовало. Воины были невысокими, широкоплечими – и одетыми в пластинчатые доспехи, прикрывавшие тело до колен, и круглые шлемы с дополнительной защитой щёк, скул и подбородка. Руки и ноги прикрывали наручи и поножи, повторявшие рельеф тела. Из оружия у пехоты были короткие мечи, пять коротких копий за спиной, которые можно было как метать, так и использовать в строю – и длинные овальные щиты с металлическим усилением. Одежда под доспехами была у всех одного цвета – красные рубахи с куртками и серые штаны.
Выходили пехотинцы строем и сразу после причала бились на «когти», как называлось это построение в Империи. В когте было 49 человек, включаячетырёх офицеров. Три карса и один брин. Карсы командовали пятнадцатью бойцами, а брин – всем когтем. Выходили по трапу и по причалу пехотинцы походным порядком – по трое в ряд, и прямо на ходу перестраивались в ровные прямоугольники – девять человек в ряд.Прямоугольники выстраивались в линию вдоль берега, между портом и посёлком.
«Это сколько же их тренируют так перестраиваться?» – подумал я, вспоминая свои и Пятнашки мучения, когда мы пытались организовать построения в нашей сотне. За полгода мы научились строиться в шеренги, в линию и в круг. Но стоило прибавиться или выбыть хоть одному бойцу, и перестроение каждый раз занимало непозволительно много времени – особенно подгонка и толкание. А с тварями Линга долгие перестроения не работали, так что чаще всего действовать приходилось в рамках десятков. Это было быстрее и надёжнее.
Посмотрев на то, как орудует тяжёлая пехота Империи, я понял, что не хотел бы столкнуться с таким противником. Наших бойцов они раздавят и не заметят. Судя по сдавленному ворчанию со стороны барона Бекса – в этот раз мы были полностью согласны друг с другом. Имперские егеря по сравнению с кулаками Императора были деревенскими охотниками. И дело даже не в личных умениях – тут и нори из моей полусотни, и егеря были на высоте. Дело в слаженности. Когти всё делали как единый организм, а не толпа бойцов – поэтому врагов у Империи почти и не осталось. При столкновении даже с одним когтем пришлось бы воевать с многоруким и бронированным чудищем, а не с каждым бойцом по отдельности. Во всяком случае, я это видел очень хорошо – не знаю, как Бекс.
Пока командир гарнизона и наш будущий правитель шёл от порта к встречающим, сотня его пехотинцев уже успела выгрузиться с красона и построиться. Ткесан выступил вперёд и поклонился.
- Да склонятся перед вами ваши враги, высокородные! – поприветствовал староста вновь прибывших.
Командир гарнизона махнул рукой, приказывая старосте распрямиться.
- Пустое. Ткесан, да? – проговорил он, снимая шлем и обводя взглядом встречающих. Мужчиной он оказался нестарым, выглядел лет на 35[2], носил аккуратную бороду и усы, волосы были подстрижены коротко. Подбородок широкий, лицо скуластое, но не грубое – черты очень правильные. Глаза внимательные, спокойные.
[2] 35 местных лет приблизительно равны 38 нашим годам.
- Да, высокородный, простите…
- Граф Кадли, Саргос Кадли, – представился командир гарнизона. – Со мной трое моих сотников – Келан, младший граф Эгон[3], Асгар, младший граф Тонга и барон Скраги.
[3] В данном случае Келан – имя. Младший граф – отпрыск графского рода без претензии на владение, Эгон – название рода.
