- Ну, мастер, есть же серые люди, кочевники, волосатые…
- Ты волосатого видел? – удивился мудрец. – Ты же не ходил в Дикие Земли?
- В зверинце, в Форте Ааори, – пояснил я. – Так, а почему вас местные изменённые люди волнуют?
- Как тебе объяснить так, чтобы понятно было… – Соксон покачал головой. – Так вот с тобой пообщаешься и научишься на вопросы чиновников отвечать. Но ты не думай – ты не глупый!
Мудрец зря переживал.Лишних иллюзий на свой счёт я не питал. Вроде в первый год учился быстро, на лету схватывал, и везло мне, но новое усваивалось в моей голове с каждым месяцем всё хуже и хуже. И тут уж ничего не поделаешь. Можно быстро набрать словарный запас, когда его нет, а когда уже какой-то есть, каждое новое слово запомнить – лишний труд. Я вот искренне уважал самого Соксона, который дожил до седин и не уставал учиться новому.
- Я и не думал, мастер, – успокоил я мудреца. – Мне пока и трёх лет-то нет…
- Ну да, – Соксон усмехнулся в бороду. – Как ты уже знаешь, всегда считалось, что природа таких земель, как окрестности Линга, сродни природе трещин. Ради этого мы готовы изучать такие вот ненормальные образования в надежде найти способ вылечить наш мир. Но эти образования… они всегда были… как бы сказать… неполноценными!
- Неполноценными? В смысле, не дотягивали до природы трещин, да? – переспросил я, и Соксон удовлетворённо кивнул. Может, он и в самом деле отрабатывает на мне общение с имперскими чиновниками?
- Люди, по представлению известной нам науки, всегда были существами сложной организации. Это понятно?
Я кивнул.
- И людей изменить, по представлению современной науки, было сложно. Во всяком случае, изменить так, чтобы они оставались людьми. Понимаешь?
- А изменить, превратив в неразумных тварей, можно было? – уточнил я.
- Да! Ну вот как первая форма не-живых, – пояснил Соксон. – Никакого разума! Он уже потом появляется. Раскол мира – это явление божественного порядка, ему «прощалось» изменение людей. Но земли Линга – это творение рук человеческих. И что же, получается, люди могут изменять людей?
- Значит, могут, – согласился я.
- Никогда об этом не говори, если рядом будет карающий, – наставительно произнёс Соксон. – Никогда! Спишут!
- Ну вот же изменённые люди в Линге. За что списывать-то? – удивился я.
- Шрам, а ведь ты прав! – Соксон неожиданно засмеялся. – Над тобой ведь не довлеет весь груз научных знаний. Твой взгляд не тонет под спудом поколений мудрецов, описывающих общую картину. Твой ум не тяготит давление общественных сдержек.
- Мастер? – мне показалось на секундочку, что Соксон заговорил на другом языке.
- А? Ну да, – мудрец вздохнул и задумался перед тем, как продолжить. – По расколу написаны тысячи трактатов, Шрам. Авторы многих из них до сих пор живы и счастливо занимают высокие посты в Совете Мудрецов и высокое положение в обществе. Они богаты, влиятельны, и всё это они заслужили своими трактатами и знаниями. А тут основополагающее утверждение всех трудов на эту тему – пошатнулось! Понимаешь?
- Так нужно лишить их всех этих денег и положения, – предложил я. – И отправить сюда. Пусть новую теорию пишут.
- Легче тебя и меня убить! – сердито оборвал мои предложения Соксон. После нескольких секунд размышлений я понял, что да – и легче, и дешевле.
- Получается… Проще мудрецам отвернуться и ничего не увидеть, чем пытаться всё переделать? Так, что ли?
- Так да не так! – ответил Соксон. – Со временем всё изменится. Конечно, мы, мудрецы, живём долго, но вы, ааори, если овладеваете мудростью, чувствуете себя и мир вокруг – живёте и дольше. Сменятся поколения – изменятся взгляды… Тут беда в том, что если сейчас настоящее идёт вразрез с трактатами – то это проблемы настоящего… Вызовут меня в Империю, и что я им рассказывать должен?
- Так назовите изменённых людей предателями какими-нибудь. Не говорите, что они изменённые, мастер, – предложил я и осёкся, встретив в ответ внимательный взгляд Соксона. – Что не так?
- Ты предлагаешь мне, – осторожно начал мудрец, – сообщить людям, что среди них есть предатели, продавшиеся изменённым, и подкрепить всё это доказательствами?
