Варлам, как старший по возрасту, приподнял, было, свой граненый стакан, но Анька чуть притормозила процесс, подхватив с блюдца четвертинку лимона и выжав его прямо на сваленную в тарелку сайру. "Вкуснее будет", — пояснила она, поднимая свою скромную чайную чашку с розой.
— Будем! — коротко сказал Варлам и вылил в рот водку.
Все они пили по-разному: Варлам — одним глотком, не задерживая жидкость во рту, Саня в три-четыре приема, Семен — корчась, гримасничая и чуть ли не полоща рот, набранной в него жидкостью. Анька отпила полчашки, резко, по-мужски, выдохнула и тут же подхватила на вилку рыбку, подставив под капающее масло кусок черного хлеба.
Семен закашлялся, с трудом одолев нагретую во рту водку, и Саня пару раз, помогая, гулко стукнул ему ладонью по спине. Варлам, вслед за Анькой, уже жевал маслянистую рыбку, сдобренную лимонным соком. "В самом деле, вкусно", — пробурчал он набитым ртом, одобряя Анькину затею.
Тем временем, Саня потянулся к мензурке, что бы разлить еще по одной, а Анька вскочила проверить, как остыли ребрышки на подоконнике. А те уже были готовы для разделки и, быстренько допив остаток водки из чашки, не закусывая, Анька начала обдирать копченое мясо с костей, пользуясь любимым, огромным ножом. Измельченное мясо тут же перекочевывало в кастрюлю с кипящей картошкой.
Запив выполненную работу еще половинкой из вновь налитой чашки, Анька почувствовала, как стремительно хмелеет. Еще бы, за день она успела съесть пару бутербродов с очень сомнительной колбасой, да еще и набегалась по городу, сначала по службе, а потом уж и по домашнему обеспечению. Но теперь, под сайру с лимоном и черным хлебом после очередных пятидесяти граммов, это было уже неважно. Оторвавшись от закуски, девушка вытащила из-под стола большую банку консервированной в томате фасоли и вывалила ее содержимое в ту же кастрюлю, где продолжала вариться картошка с мясом.
— Саня, — попросила Анька, — ты ближе сидишь, как закипит, через пару минут можно и гасить, готово все будет…
— Ладно, — кивнул мальчишка, автоматически глянув на висящие в кухне дешевенькие электронные часы с зелеными тусклыми цифрами.
Тем временем тоже опьяневший Сёма рассказывал, обращаясь в основном к девушке, как умело и нагло Варлам присвоил сначала одну, а потом и вторую бутылку водки в магазине соседнего квартала. Судя по описанию, подвиг этот достоин был стоять на одном уровне с деяниями Багдадского вора, Робин Гуда и Ваньки Каина. Посмеиваясь над рассказом и перебивающими его репликами, Анька снова закурила, уже не обращая внимания на то, что мальчишки курят вместе с ней. Теперь, после выпитого, дым не мешал никому из них. Вот только утром в кухне будет висеть табачный перегар, смешанный с уже неаппетитными запахами сайры и лимона.
— Саня, давай-ка всем тарелки, — скомандовала Анька, заметив, что разговор между парнишками начал залезать в какие-то дебри социальной справедливости, а огонь под кастрюлей погас уже минут пятнадцать назад. Пора было нормально поужинать, ну, или пообедать, если исходить из старинного аристократического распорядка дня.
К сожалению, суповых тарелок в кухне нашлось всего две, да еще одна была занята под сайру, но тут уж ничего не поделаешь, пришлось Саньке прилагать природную смекалку и искать среди посуды другие емкости, изначально под суп не предназначенные.
При открытой крышке кастрюли аромат томатной приправы к фасоли и копченых телячьих ребрышек забивал все остальные запахи в кухне. Под суп еще раз выпили и принялись дружно хлебать получившееся варево, заедая суп хлебом, иногда чавкая и тихонечко срыгивая, то и дело отваливаясь от тарелок к спинкам стульев со словами: "Вот это дело! Вещь! Прет от такого супчика!" Разнокалиберная посуда, чайные чашки, употребляемые под водку, отсутствие салфеток не смущали компанию.
Не то, что бы ребята голодали, или редким блюдом на их столе бывали супчики, чаще на них, супчиках, и выезжали в периоды голимого безденежья, но вот что бы так сразу — и водка, и супчик, и сигарет в достатке — было у них не то, что не каждый день, но и не каждую неделю. Просто совпало удачно, карта легла, или звезды сошлись, говорили об этом всяк по-своему, но, отхлебав большую часть налитого из своих тарелок, ребята вновь освежили содержимое чашек и стакана.
