— Вы все испортите своим отказом, — проговорил он с неуклюжей застенчивостью, — я для вас-то главным образок и хлопотал… Это будет нашим последним завтраком на суше.
М-сс Чок ответила, что она часто завтракала на суше, а потому может и пропустить один завтрак, и м-р Стобелль, окинув ее свирепым взглядом, противоречившим его любезным словам, отвел свою жену в сторону и пошептал ей что-то на ухо.
— Я тоже не поеду без м-сс Чок, — заявила м-сс Стобелль, — эта душная каюта лишила меня всякого аппетита.
Лицо м-сс Чок просветлело.
— Вам не нравится там, дорогая? — спросила она ласково. — Поменяемся, если хотите. Что за глупое бросание жребия!
М-сс Стобелль согласилась, и Тредгольд-старший, выдержав паузу, снова предложил дамам принять участие в завтраке. Не будучи в состоянии долее противиться, м-сс Чок уступила, и лодка, управляемая опытными гребцами, принадлежавшими к экипажу, мигом доставила общество на берег.
Завтрак был накрыт в лучшей комнате; на столе красовались цветы и шампанское.
Лакей, ради такого исключительного случая, служил с особенною торжественностью, и даже сама хозяйка порою заглядывала в залу, чтобы убедиться, все ли в порядке.
— Пью за наш следующий обед на берегу! — сказал м-р Чок, чокаясь с Эдуардом.
— Дайте скорее о себе весточку, — ответил тот.
— Через шесть-семь месяцев сообщим по кабелю из Сиднея, — сказал Тредгольд-старший.
— Не тратьтесь на ласковые слова, — пошутил сын, — много придется заплатить, — но если, вернувшись домой, вы найдете меня умершим от переутомления…
— Но я откажусь выдать в том свидетельство! — воскликнул отец, чувствовавший себя в каком-то легкомысленном настроении.
— Как-то мы заснем сегодня ночью? — проговорила с дрожью м-сс Стобелль: — подумайте только, что дощатая перегородка отделяет нас от воды!
— Ну, это не лишит меня сна, — сказала м-сс Чок решительно; — но я бы целую ночь не сомкнула глаз, если бы я, как вы, оставила весь дом на служанок.
— Но вы оставили ваш дом без надзора, — возразила ей приятельница.
— Дом не убежит, все ценности я отослала в банк, ковры выколочены и снесены в кладовую. Не понимаю, о чем думал м-р Стобелль, не позволив сделать вам то же самое.
— Многим было бы интересно узнать, о чем я думаю, — самодовольно проговорил м-р Стобелль.
М-сс Чок презрительно взглянула на него, но, вспомнив, что она у него в гостях, воздержалась от замечаний, которые она могла бы сделать по этому поводу.
Разговор, тактично направляемый Эдуардом Тредгольдом, вращался преимущественно вокруг кораблекрушений, пожаров на море и прочих утешительных для обитателей суши сюжетов; м-р Чок угостил всех рассказом о гигантском осьминоге, почерпнутым из сборника морских приключений капитана Бауэрса, причем глаза м-сс Стобелль расширились от ужаса.
— Ты не увидишь осьминогов, — заметил ее супруг, — нечего тебе тревожиться из-за них.
Он встал из-за стола и остановился у окна, сложив руки за спиною и держа во рту сигару.
— А здесь в гостинице недурные сигары, — проговорил он, вынув сигару изо рта и разглядывая ее с видом знатока: — я думаю взять с собою ящика два.
— Мне тоже это пришло в голову, — подхватил Тредгольд-старший; — пройдем в буфет к хозяину.
М-р Стобелль медленно последовал за ним, предоставив занимать дам м-ру Чоку и Эдуарду. Первый — в летнем сереньком костюме, в рубашке с отложным воротником и в галстуке узлом — благодушно попыхивал местною сигарой, заслужившей одобрение его друзей, и уже собирался подлить себе шампанского, когда появившийся в дверях м-р Стобелль позвал его помочь им в выборе сигар.
— Они — разных сортов, а ведь вы — знаток по этой части.
М-р Чок встал и сошел за ними вниз, где, к большому его удивлению, м-р Тредгольд схватил его за руку и увлек за собою в выходу.
— Что-нибудь случилось? — спросил м-р Чок.
— Мы сейчас должны ехать на судно, — проговорил нотариус тревожным шепотом: — команда… — он не докончил.
М-р Чок хлопнул себя по голове и хотел вернуться за шляпою.
— Бросьте! — нетерпеливо прервал Стобелль, — мы тоже без шляп.
Он подхватил его под руку, и все трое быстро направились в берегу.
