– Идите назад, – медленно, словно с трудом вспоминая человеческие слова, произнес он. – Поворачивайте назад!
Валентин посмотрел на Гуда:
– Признавайся честно: неужели отряд имперских солдат остановится при виде всего этого?
– Наверное, нет, – ответил Гуд. – Я сам не впервые вижу это. Подпольщики не отказываются от такой бутафории, даже если знают, что идет свой человек. Мне кажется, они не хотят менять свой ритуал.
Мертвец продолжал смотреть на них.
– Поворачивайте назад. Слушайте, что вам говорят. Здесь не шутят.
– О, заткнись! – недовольно сказал Валентин. – В моих наркотических грезах я видел вещи и пострашнее.
– Скорее всего, он прав, – подтвердил Гуд. – Ведь это Валентин Вольф. Тот самый Валентин Вольф.
Прошла всего секунда, и висевший под потолком мертвец бесследно исчез, оставив, однако, после себя отвратительный запах разлагающегося трупа.
Гуд посмотрел на Валентина:
– Они знают о тебе.
– Обо мне знают все, – улыбнулся Валентин и сделал паузу. – Ты ничего не слышишь?
Из-за спины у них стал доноситься постоянно нарастающий глухой гул. Пол тоннеля начал дрожать все сильнее и сильнее. Поверхность слизи под их ногами покрылась рябью. Стало ощущаться возрастающее давление, словно по тоннелю двигался невидимый поршень, гоня перед собой волну сжатого воздуха. Гул становился все громче, пол дрожал все сильнее. Валентин, нахмурившись, посмотрел по сторонам: единственное, что им оставалось делать, -это бежать вперед по тоннелю.
Рев стал совсем оглушительным, воздух плотным потоком обтекал лицо. Гуд стоял не двигаясь, как будто остолбенев от шока. Из глубины тоннеля показался поток воды, надвигавшийся на них со скоростью поезда подземки.
– Они пустили в тоннель сточные воды! – закричал Валентин. – Цепляйся за что-нибудь, или нас снесет к чертовой матери!
Пенящаяся волна докатилась почти до их ног, а потом бесследно исчезла. В тоннеле восстановилась полная тишина, не чувствовалось и малейшего дуновения ветра.
Валентин вздохнул с облегчением:
– Сволочи!
«Вы попались на мою удочку, – в глубине сознания раздался чей-то глухой голос. – Вы же знаете, что я не довожу дело до смертельного исхода».
Гуд поднял голову и негромко усмехнулся:
– Разве мы заслужили такое отношение?
«Нам приходится поддерживать все в боевой готовности. Люди сюда спускаются не чаще одного раза в десять лет. Я не знаю, зачем меня здесь держат дозорным. Идите прямо вперед, а потом поверните во второй тоннель налево. Собрание уже началось. Вас ждут. И скажите им, что я бы не отказался от выпивки».
Валентин мог многое сказать в ответ, но сдержался, не желая ронять свое достоинство. Он посмотрел на Гуда.
– В такой ситуации не держат слабеньких экстрасенсов, – объяснил Гуд, продолжая идти по тоннелю. – Они знают все, о чем ты думаешь.
– Ну, в этом я сильно сомневаюсь, – сказал Валентин, шлепая по слизи вслед за своим поводырем. – Каждый, кто вторгается в мое сознание, немало рискует: мой внутренний мир подвергался крайне опасным формам воздействия.
– Верная мысль, – согласился Гуд. – Интересно, как такой человек, как ты, впервые связался с подпольщиками?
Валентин улыбнулся:
– Проводя эксперименты с разными необычными веществами, я услышал, что существует новый, еще не опробованный наркотик, который может превратить в экстрасенса любого человека, даже того, чьи предки совершенно не обладали телепатическими способностями. «Если такой препарат существует, его надо попробовать», – подумал я. Манипулирование биополем – это такая штука, которую я еще не пробовал. При одной мысли, что я могу освоить и это, мной овладевал азарт, Я решил обязательно получить этот препарат.
Поиски привели меня к эльфам, в их подполье. Тут я впервые понял, какую мощную организацию они создали. С их помощью я мог бы добиться такого могущества, о котором мне не приходилось мечтать. Когда-нибудь экстрасенсы добьются освобождения. Это неизбежно. Они – предвестники будущего, новая после человека ступень эволюции. И я решил воспользоваться инерцией их движения для собственных целей. Кто знает, может быть, их волна вознесет меня на Железный Трон? Ради этого стоит побороться… – Он на секунду задумался. – Правда, не исключено, что мне придется пойти на убийство собственного отца и некоторых родственников. И я уже думал об этом.
