Сейчас уже вовсю начал наступать Гелл, а Сия — оборонятся. Но сразу же уже после трех атак она поняла, что оборонятся совсем не умеет и так долго не протянет. Поэтому Сиатрия тоже решила перейти в наступление. Сия бросилась вперед, и они скрестили клинки. Опять раздался сильный стук мечей. И Геллаир снова просчитался. Он совсем не рассчитывал на то, что она бросится в атаку. Поэтому замер в растерянности. Эльфийка же, свою очередь, воспользовалось этим. Она крутанула мечом в воздухе и выбила меч из рук Гелла. А потом улыбнулась и всадила свой меч прямо в левую подмышку полуэльфа. Доран, увидев как меч Сии насквозь прошел через тело Гелла, подскочил с криком:
— Ты что наделала!!! Зачем ты его…
— Тихо, успокойся, всё нормально. Вот смотри, — Гелл приподнял левую руку, и меч упал на землю.
— Фух… Зачем же так пугать! Я уж думал, что это… того… Сия! Ты так больше не пугай!
— Ой-ой-ой… Наш гном расчувствовался! — покачала головой эльфийка. — Да вы же меня знаете! Разве я кого-нибудь могу обидеть? А тем более убить?
— Ох, ну не знаю, не знаю… — Гелл тоже в ответ покачал головой. — Дралась ты как настоящий берсерк!
— Вот именно! — внезапно произнес тихо подошедший дедушка Дорсаил. — Ты дралась, как берсерк, а это не есть хорошо. Ты совсем забыла про защиту. Сиатрия, тебе повезло, что твоим соперником был Геллаир, который совсем не умеет правильно атаковать, — он повернулся к Геллу. — Вам обоим надо ещё учиться и учиться, — потом Дорсаил перевел взгляд на гнома. — Вам троим, — добавил он.
* * *
Геллаир сидел в углу камеры и растирал левое плечо.
— Да, хорошо мне в тот раз досталось, такой синяк большущий выскочил. Хорошо, что дедушка своими мазями всё мне быстро залечил. Вот выберусь отсюда и обязательно этот синяк Сие припомню, — он улыбнулся доброй улыбкой. — Только сначала найду её… — полуэльф вздохнул. — Если она еще жива…
Он надолго задумался, но потом всё же отмел в сторону нехорошие мысли.
— А потом начались эти долгие трудные, иногда нудные, иногда веселые тренировки, — продолжил мысль Гелл. — Дедушка учил нас и на мечах драться, и из лука стрелять, и кидать кинжалы… да мы даже травы изучали. Ну да, конечно, я не спорю, — Геллаир разговаривал сам собой, — все эти знания мне в будущем очень даже пригодились. И за это я ему благодарен, — он замолчал на некоторое время. — А потом, года, наверное, через три… неожиданно пропала наша Сия… Мы её искали с Дораном, искали… но так и не нашли… — Гелл глубоко вздохнул. — А после её исчезновения и Доран начал приходить всё реже и реже… а потом и вовсе перестал, — он опять замолчал и представил себе образ вечно веселого гнома. — И вот, наконец, спустя ещё несколько лет началась моя «взрослая» жизнь… — грустно проговорил он. — И началась она совсем не весело…
* * *
— Слушай, Гелл… — обратился Дорсаил к уже повзрослевшему юноше.
— Да, дедушка.
— Я чувствую, что-то страшное должно произойти в ближайшее время… Я вижу огонь, а это не добрый знак. Помнишь, ты просил меня рассказать про то, что было давным-давно, и как сюда пришли люди?
— Ну да, — Гелл грустно вздохнул, вспоминая тот день, когда его родители уплыли и больше он их не видел. — Я помню.
— Хорошо. Я сказал, что всё тебе расскажу, значит так и будет. Значит, слушай.
Они вышли на улицу и сели на скамейку под деревом. Солнце уже садилось за горизонт.
— Это было очень давно, пару тысяч лет назад… — начал Дорсаил. — На земле проживало очень много различных существ: от маленьких феечек до огромных величественных драконов. Я, конечно, сам не видел ни тех, ни других, — улыбнулся дедушка, — но мне очень красочно рассказывали о них старые эльфы. Да-а… — вздохнул он, — хорошее, наверно, было времечко…
Гномы были очень миролюбивым народом. Они спокойно себе копались в своих шахтах, доставая оттуда самые прекрасные и разноцветные драгоценные камни. И, наверное, именно от этого вечного пребывания в узких туннелях, они были невысокого роста. Зато очень коренастые, выносливые и сильные.
А после, все добытые ими самоцветы, они отдавали их эльфам. Мы же, в свою очередь, изготавливали из них самые разные украшения небывалой красоты. Все жили в мире и согласии. И каждый мог без сомнения довериться другому.
