Стряхнув с себя щупальца чужой воли, Матвей побрел было дальше, настраиваясь на прием нужной информации, но вынужден был прервать сеанс — на кухню выпорхнула Кристина, босоногая, как всегда, в наспех наброшенной мужской рубашке, розовая со сна, соблазнительная и милая.
— Я его ищу по всей квартире, а он здесь медитирует в одиночестве. О чем задумался, детина? — Она взобралась к нему на колени, шутливо потянула за нос, лизнула в ухо.
Матвей поцеловал ее в шею, потом не удержался и расцеловал обе груди, прижал к себе.
— О чем может думать молодой мужик в семь утра? О тебе, конечно. А еще о несовершенстве человека.
Кристина белозубо засмеялась.
— Еще твой любимый Омарчик Хайям задавался этим вопросом. Помнишь?
Отчего всемогущий творец наших тел
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны — зачем умираем?
Если несовершенны, то кто бракодел?
— Помню, — улыбнулся Матвей. — Хотя в принципе, знаю, кто бракодел.
— Кто же?
— Аморф Конкере, Монарх Тьмы.
— Это еще кто такой, почему не знаю? Разве не Господь нас создал?
Матвей покачал головой, сказал серьезно:
— Разве мог Господь создать таких злобных, трусливых, агрессивных, лживых и порочных существ, как люди?
— Конечно, мог, — пожала плечиками Кристина. — В противовес кому-то, например, или для ассортимента, так сказать, или вообще шутки ради. Ведь недаром говорят, что весь наш мир — майя, иллюзия… Е г о иллюзия, понимаешь? Мы всего-навсего мыслеформы Бога.
Матвей внимательно всмотрелся в лицо подруги. На миг ему показалось, что сквозь черты Кристины на нем проступили черты лица Светлены. Но он отогнал от себя это наваждение.
— Как я понял, ты уже кое-что прочитала из того, что я тебе давал. Интересно?
— Торчу и балдею. — Кристина освободилась из объятий, побежала в ванную, выглянула оттуда. — Даже на лекциях читаю. И вообще, ты действуешь нечестно.
— Это почему же? — вытаращил глаза Матвей.
— Я и так с тебя тащусь, как говорят подружки, минуту не могу прожить одна, а ты еще эту гипнотизирующую эзотерику подсунул, чтобы крепче меня к себе привязать.
Дверь закрылась, зашипела в кране вода.
Матвей улыбнулся, потом рассмеялся, по ассоциации вдруг припомнив рассказ Васи Балуева.
Два года назад… или вперед? Ведь те события как бы еще не происходили… и все же хранится в памяти история двух «волкодавов»-перехватчиков и трех Посвященных, и никуда от этого не деться! Все это было… или все-таки еще только будет?
«Не рефлексируй! — строго приказал сам себе Матвей. — Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе».
История же, поведанная Балуевым, была в самом деле уморительна. Вася тогда жил во Владимире с девушкой Наташей, перезнакомился с ее друзьями, ходил к ним в гости, вместе отдыхал. А однажды, отпраздновав чей-то день рождения, поздно ночью компания пошла прогуляться и, выйдя на берег Клязьмы, решила искупаться. Но так как все заранее не побеспокоились о купальных костюмах, один из самых юморных приятелей Наташи — Алексей, Леха — предложил купаться голыми, но лагерями: женщины отдельно, мужчины отдельно. Провел черту на песке до реки, скомандовал: бабы налево, мужики направо. Разделись, залезли в теплую воду, а через минуту раздался вопль и визг на «левой» половине — Леха заплыл на женскую территорию. Оправдывался он потом тем, что «черту смыло водой»…
Матвей еще раз улыбнулся, потом внезапно сбросил с себя одежду и ворвался в ванную. Кристина, правда, визг поднимать не стала…
Потом они завтракали: рис, овощная поджарка, кофе. Кристина была настроена весело, болтала о том о сем, изредка бросая на Соболева странноватые взгляды, и Матвею снова показалось, что из нее выглядывает Светлена, спутница инфарха, его светлый ангел. Рассердился на себя, отодвинул чашку.
— Сколько тебе экзаменов осталось сдать?
— Два, — остановила свой рассказ Кристина. — А что?
— Прикидываю, когда и куда мы поедем потом.
— Куда захочешь. Можно ко мне в Рязань, можно к родственникам в деревню, они в Красноярском крае живут, в тайге, на берегу горной речушки. А куда ты ездил вчера?
— За кудыкины горы, — не моргнул глазом Матвей.
— Меня не мог взять с собой?
