Перед мостом через небольшую речку с двух сторон были установлены шлагбаумы, и рослые молодцы в темно-зеленом хэбэшном обмундировании пропускали машины через мост только после оплаты водителями строго отмеренной таксы: один человек в машине (невзирая на пол, возраст и профессию) — пять тысяч рублей.
Матвей сначала не понял, почему у моста выстроилась очередь автомашин, ситуацию прояснил водитель впереди стоящего грузового «ЗИЛа».
— Местный рэкет. Объявили мост частным владением и берут мзду с каждого проезжающего. А мосту сто лет в обед, еще коммунисты строили. Куда только милиция смотрит?
Матвей знал, куда смотрит милиция, получавшая от государства гроши и потому не только научившаяся брать недостающее у бандитов, но и отрабатывать свои тридцать сребреников.
— Представляешь, сколько здесь проезжает машин за день? — продолжал пожилой шофер, зло сплюнув в пыль.
Матвей представлял.
— И ремонт шоссе — тоже их придумка, наверно, — добавил шофер, чье темное худое лицо явно не говорило о семейном достатке. — А если приходится мотаться туда-сюда сорок раз на дню?
Матвей прикинул, во что мужику обходится езда по «частному» мосту, сел в кабину.
— Пропусти-ка меня вперед, может, и не придется платить.
Подъехав к пикету — трое здоровенных лбов, вооруженных дубинками, небрежно регулировали движение, то опуская, то поднимая полосатый шлагбаум, — Матвей вылез из машины и вместо того, чтобы отдать деньги в протянутую руку, легонько коснулся ладони подушечками пальцев. «Таможенник» с тяжелым, набрякшим лицом мгновенно окосел, и Матвей тихо спросил, глядя в его побелевшие глазки-буравчики:
— Кто здесь командует парадом?
— Секач, — просипел парень, кивая на мордоворота у шлагбаума, разговаривающего по мобильному телефону с видом босса всея округи.
Покрутив головой, — надо же, и сюда пришла цивилизация в виде сотовой связи! — Матвей подошел к здоровяку, коснулся его шеи пальцами и сказал, подхватывая под руку, чтобы тот не упал:
— Снимай свои наряды и кончай эту самодеятельность. С этого дня здесь устанавливается свободная неэкономическая зона. Понял?
Третий «таможенник», поигрывающий дубинкой, почувствовал что-то неладное, двинулся к Матвею, лапая рукой что-то под курткой слева, где у него, очевидно, был спрятан пистолет, и Соболеву пришлось напрячься, чтобы передать ему раппорт на расстоянии, внушая мысль бросить эту работу к чертовой матери и наняться в село трактористом.
— Мне босс голову открутит, — вяло пробубнил могучий телом Секач. — Кто приказал снять рогатку? Менты?
— «Чистилище», — сказал Матвей, загоняя в сознание бугая страх расплаты. — Объясни боссу популярно, что его здоровье под ба-альшим сомнением. Командуй. — Соболев похлопал сомлевшего окончательно «командира поста» по плечу и сказал знакомому шоферу «ЗИЛа», глядевшему на него вытаращенными глазами: — Таможня дает «добро». Можешь теперь ездить свободно.
Вскоре мост с его «охранниками» остался позади, и Матвей забыл об инциденте, сосредоточившись на будущих встречах с Посвященными. Сначала он решил было навестить Ивана Терентьевича Парамонова, по расчету, недавно прибывшего в Рязань, но потом вспомнил прощальный взгляд Ульяны, когда они прорывались с боем к надкладезной часовне Троице-Сергиевой лавры, сердце защемило, и Матвей свернул при въезде в Рязань не направо, где жили родственники Парамонова, а налево, в новый микрорайон, где у тетки жила Ульяна Митина, студентка третьего курса медицинского института и она же — Посвященная I ступени Внутреннего Круга, еще не ведавшая, с кем ей придетcя познакомиться.
Их доставили в дагестанский городок Кизил-Юрт военным транспортником ночью, в обстановке полной секретности. Кого везет, не знал даже командир самолета, привыкший, впрочем, к подобного рода «черным полетам».
Здесь к ним присоединились двое: проводник-чеченец, отзывающийся только на слово «брат», и человек полковника Дерюгина, возглавлявшего местное отделение ФСБ. Человек был инструктором, хорошо знавшим условия работы и местные обычаи, и оказался женщиной. Семеро перехватчиков, подчинявшихся майору Ибрагимову, устроившихся в каком-то бараке на краю летного поля, молча смотрели на высокую брюнетку в камуфляж-комбинезоне, также молча разглядывающую их.
